8.
- Нет, они появились в квартире Константина. Возков отпустил их, чтобы я начал действовать. Наше время и желания совпали... - произнес Егор.
... Борис, глядя на Егора, сразу понял, что случилось что-то крайне неприятное и сильно изменившийся внешний вид Свиридова не имеет к этому прямого отношения, потому что предчувствия опережая визуальные ощущения, в несколько секунд, заняли весь объем воздушного пространства, которое разделяло Бориса и Егора, которое было выше, ниже, вокруг находившейся за спиной Свиридова Лены.
Это нельзя было назвать пришествием беды, это уже сейчас хотело претендовать на что-то куда большее, то, что общего определения не терпит, а стремиться, чтобы всё и всюду, и всё то, что всегда опережает несчастье на несколько шагов. Пусть покажется необычным, но еще не случившееся иногда, издеваясь над сдавленным осознанием страха, заявляет о своей неизбежности заранее. Делает это уверенно и нагло. Ставит перед фактом, о котором еще не знаешь, который еще не успел состояться. И то, что мысль не принимает столь наглого заявления, настойчиво стараясь выставить временные рамки, ничего изменить не может.
Железное понимание, что поздно, что если и можно что-то изменить, то точно другим образом, точно, что не здесь и не сейчас.
- Что сильно изменился - хриплым голосом спросил Егор, а Борис только спустя несколько секунд увидел, что в правой руке Егора находится пистолет.
- Что с Аленой? - вопросом на вопрос ответил Борис.
- Ты же узнал меня, когда мы встретились в первый раз - вновь не последовало ответа.
- Узнал, но не знал, как лучше отреагировать. Твой двоюродный брат умер четыре года назад - наконец-то диалог принял привычную форму.
- С твоей дочерью пока всё нормально. Только это самое нормально зависит от тебя. Я думаю, что ты уже успел об этом догадаться - теперь настала очередь Егора ответить на вопрос Бориса.
- Что тебе от неё нужно? - спросил Борис.
- Всего ничего, помочь нам с Леной уйти отсюда, уйти, чтобы больше не вернуться. Как тебе? Что может быть проще и понятнее, и хорошо, что для нас, что для вас, все в выигрыше - произнес Егор, и только сейчас дуло пистолета оказалось на уровне головы Бориса.
- Я должен не оставить дочери выбора? Неужели недостаточно пистолета? - улыбаясь, произнес Борис, по его внешнему виду нельзя было подумать о том, что он напуган и растерян, он держался спокойно, ничем не выдавая своего внутреннего напряжения, которое зашкаливало все возможные пределы.
- Думаю, что хватит пистолета. Но ведь не помешает и придаст дополнительной ответственности - ответил Егор.
- Мне нужно позвонить? - спросил Борис.
- Нет, поедешь с нами - ответил Егор.
Борис закрыл двери и двинулся к выходу из дома. Егор следовал за ним. Лена отставала. Прямо напротив крыльца их всех ожидало такси, услуги которого были оплачены Леной, с учетом нескольких адресов.
- Все не влезем в автомобиль, когда заберем молодых - произнесла Лена, сразу после того, как они оказались в машине.
Лена заняла переднее сидение, а Егор и Борис оказались на заднем сидении.
- Не понял - отреагировал Егор.
- В такси четыре пассажирских места, нас же будет пятеро - пояснила Лена.
- Ничего потеснимся - безразлично произнес Егор.
... Возков предупреждал Костю и Алену о том, что долго ожидать Свиридова им не придется. Сказал: самое большее сутки, у него нет времени, даже я уже ощущаю скорое приближение неизбежной развязки.
Слова Возкова, с одной стороны, приносили облегчение, ведь долго ждать того, что одной мыслью, заставляет испытывать приступы страха, что может быть хуже, но, с другой стороны, короткий временной отрезок не позволяет расслабиться, постоянно держит в напряжении. Вот-вот раздастся электрическая трель дверного звонка, вот еще одна минута, и на пороге появится тот, кто пришел с одной единственной целью убить тебя. И совсем неважно, что он никогда не озвучит своего желания, что он будет уверенно и четко говорить тебе о чем-то противоположном. Будет самым банальным образом лгать. Таковы правила игры, такова жесткость её требований. Но ты ведь знаешь. Соблюдая каноны, держишь внутри. Только страх, только этот предательский озноб. Сможешь его скрыть, или быть может всего этого не нужно, а куда проще озвучить ему в глаза, нарушив не тобой определенное правило, но и в этом случае, не изменится суть происходящего. Другой станет оболочка, иным предстанет окружающее пространство, в котором голоса, жесты, выражение лиц. Но нет, не можешь. Боишься даже подумать о том, чтобы попробовать внести изменения, разве ни об этом шла речь выше, но вновь не хватает силы духа. Тогда, как же авторство, тогда, как всё то, о чем вы говорили последние несколько часов, делали с оглядкой на притихшую в неподвижности входную дверь, но это не меняло предвкушения грандиозного, это не могло отменить триумфа следующего дня, где, в одночасье, по воле счастливого проведения или свыше данного предназначения, вы из ничего становились всем. Достигали такого уровня, которому лишь головокружение характеристика. Ведь нет, и долго не будет полного осмысления. Уже сейчас знаете, еще не зафиксировав то, что имели возможность лицезреть.
Чужое авторство? Да сколько всего этого перетерлось, исчезло, родилось вновь. Кто вспомнит? Кто может знать? Нет чужого авторства. Прочь удалилось скромное участие, именуемое соавторством. Настал иной этап, и липкий страх зыбкой неуверенности тому одна помеха. Обнять друг друга. Еще, и уже в какой раз, произнести то, где вера в благополучный исход переборет все имеющиеся и будущие страхи, где господин Возков не просто обещал, что всё будет хорошо, а уже сдержал свое слово, уже перестал быть офицером госбезопасности, а принял на себя то бремя, подле которого и засияет яркими лучами ваша слава, где исчезнет чужое авторство, не оставив о себе никакого следа.
В тот момент, когда Костя и Алена смотрели старый американский фильм, в дверь раздался тот самый звонок. Алена вздрогнула от звука, посмотрела на Костю.
- Я открою - произнес Костя, поднимаясь с дивана.