Размышления кружились сами по себе, а руки тем временем выполняли привычную работу. Неловкое движение и швабра застряла под лавкой, зацепившись о перекладину, и это, неожиданно, стало последней каплей. Я психанула и, вместо того, чтобы просто наклониться и освободить инвентарь, с отчаянной злостью дернула его на себя. Лавка подпрыгнула, но недостаточно, чтобы проблема решилась.
И я дернула изо всех сил, вложив все накопившиеся с лихвой эмоции в этот рывок…
— УЙ!
Твою ж мать…
Дури у меня, само собой, оказалось куда больше здравого смысла. И в тот момент, когда швабра выскочила, а лавка громыхнула, приземляясь, деревянный черенок с силой врезался во что-то мягкое. И это «что-то» явно встрече не обрадовалось…
Похолодев, я развернулась.
— Простите меня, пожалуйста! Это совершенно случайно получилось! Мне правда очень жаль, — начала бормотать, с ужасом представляя свое ближайшее будущее. Таким ударом и покалечить можно было легко! Но когда рассмотрела лицо пострадавшего, оторопела, — Пашка??
— Уф, — страдальчески выдохнул друг, обхватив руками живот и пытаясь разогнуться, — а ты кого-то другого ждала?
Он пытался улыбаться, но страдальческое выражение лица сводило эти попытки на нет.
— Да я и тебя, если честно, не ждала, — растерянно выдохнула, и тут же осеклась, поняв, что звучит это минимум невежливо, — то есть, я хотела сказать…
— Да знаю, понял уже, — перебил меня Пашка, с кряхтением все же выпрямившись, — знаешь, а ты страшная женщина, Настя. Если ты так нечаянно можешь звездануть, боюсь подумать, как выглядит твое «специально». Похоже, сразу на кладбище вынесут…
Мне было так стыдно, что даже лицо запылало. Я не знала, как помочь и только бессмысленно топталась вокруг парня, пытаясь попеременно то обнять, то помочь сесть на скамейку, то еще раз извиниться. Перестала только тогда, когда Пашка рассмеялся, глядя на мои метания.
— Да ладно, Насть, все нормально. И хуже бывало, — он со вкусом потянулся, демонстрируя полную целостность и годное самочувствие. А затем и вовсе подмигнул, по-детски показав язык.
И это сработало. Я начала успокаиваться.
— А как ты и вправду здесь оказался? — спросила, поднимая швабру, которую выронила после удара, и бросая грязную тряпку в ведро. Весь пол на сегодня был вымыт.
— Так тебя пришел домой проводить, — пожал плечами Пашка, окидывая взглядом просторный холл, — ты же боишься по темноте ходить, а сама хрен попросишь.
— А как узнал, что сегодня работаю? — не успела выжать тряпку, как друг подхватил ведро, направившись в сторону туалета. Улыбнулась, направившись следом — помощь всегда приятна, как ни крути.
— Ты чего, Насть? — удивился он, обернувшись, — сама же с утра мне сказала.
Точно, сказала. Как причину, чтобы отказаться от совместной игры в приставку и ужина.
Да уж…
Мы уже дошли, и я выхватила ведро, принявшись выливать воду в унитаз.
— А ты не рада? — вопрос прозвучал неожиданно, и я искренне удивилась, неловко плеснув грязной водой на пол.
— С чего ты взял? Рада, конечно! Очень!
Моя реакция убедила парня, и морщинки на лбу разгладились.
Подождав, пока я оденусь, Пашка отобрал у меня сумку и, закинув ее себе на плечо, галантно распахнул передо мной двери комплекса.
Шли мы долго, несмотря на заметное похолодание к вечеру. Смеялись, толкали друг друга, играли в догонялки и салки — совсем, как дети. На нам было весело и хорошо, так что какая разница, как это выглядело со стороны?
Но уже около дома настроение у меня снова поползло вниз.
— Ну что, зайдешь? Мама пирог с грибами и картошкой спекла, твой любимый, чаю попьем. Ударим калориями по фигурам, — улыбнулся Пашка, сменив тему разговора так резко, что я не успела морально подготовиться.
А ведь все ж так хорошо начиналось! По крайней мере, обсуждение актерского состава последнего голливудского блокбастера было безопасным и интересным, а теперь снова придется изворачиваться и врать!
Мелькнула мысль согласиться, но я представила, как рядом с нами за столом сядет Владимир и будет смотреть на меня своими темными глазами, чуть усмехаясь…
Аппетит пропал.
— Ой, Паш! Я совсем забыла — мне молока надо купить! — резко остановилась и стянула сумку с парня, царапнув ногтями по рукаву его куртки, — побегу в магазин, он же через полчаса закроется! Иди, не жди меня, поздно уже!
— Давай провожу, а потом к нам, — попробовал возразить Пашка, но я отступила на шаг назад, замотав головой.
— Не надо, иди! Тут же за углом, не страшно совсем, — еще шаг назад, а парень вдруг раздраженно выдохнул, сложив руки на груди.
— Настя, что происходит? — прозвучало так, что я остановилась и закусила губу. Интуиция вопила, что Пашка готов по-настоящему обидеться, но как ему объяснить? Вот и я не знала…нутром чувствовала, что не надо ему знать о произошедшем. Еще не хватало распрей в их семье из-за меня…
— Ничего, — пожала плечами, — просто за молоком надо.
— Ты меня избегаешь? Что-то случилось? — глаза напротив настойчиво сверлят меня в требовании ответа, и я опускаю взгляд, разглядывая свои умирающие кроссовки.
Ноги снова промокли…
— Не избегаю, что за глупость!
— Тогда почему отказываешься зайти ко мне? Почти две недели уже, Насть! Или ты думаешь, я не замечаю ничего? Что не так? Я тебя обидел? Или, может, Вовка?
— Нет! — ответ получился резким, и я выдохнула, продолжая уже спокойнее, — никто меня не обидел. Все в порядке. Просто не получается, учеба, работа…
— Ясно, — перебивает меня Пашка, подняв руку, — все ясно. Пока, Насть, до завтра.
Он ушел.
Быстро и не оглядываясь.
А я осталась стоять, чувствуя себя как никогда паршиво. Обида в голосе парня прозвучала слишком явственно, чтобы не заметить. И теперь к куче всего прибавилась еще и ссора с лучшим другом. Ладно, пусть не ссора — Пашка отходчивый и вряд ли будет обижаться дольше, чем пара часов, но настроение от этого не улучшилось. И в груди будто все сжалось в комок, мешая дышать.
Но как только я сделала шаг к подъезду — само собой, никакого молока мне не требовалось, как за спиной прозвучал знакомый голос, заставив подпрыгнуть от испуга и неожиданности.
— И что же ты не сказала правду, Настя? — по спине побежали мурашки, а пальцы задрожали, заставив засунуть их поглубже в карманы куртки. Я так и не обернулась, но этого и не потребовалось — владелец голоса сам обошел меня, оставляя между нами едва ли шаг, — ты же не его избегаешь, верно?
Верно.
Но вслух я произнесла совсем другое…
— А тебе никогда не говорили, что подслушивать — нехорошо?
Я неприветлива и даже не нахожу нужным хоть сколько-нибудь скрыть это. Быстрый взгляд на лицо парня, и я вновь смотрю куда угодно, только не на него. Черные туфли, темные джинсы, куртка, пакет в руке… ничего необычного, общих тем для разговора у нас почти нет, но я все равно стою на месте в ожидании ответной реплики.
— Ну, извини, — чуть пожимает он плечами, — ночью тихо, слышно далеко. А вы не особо скрывались.
— А с чего бы вдруг нам скрываться? — нахмурилась я, начиная злиться, — мы же не знали, что ты будешь за нами следить!
— Да с чего ты взяла?
— А как ты тогда здесь оказался? Еще скажи, что случайно!
— Знаешь, сам удивляюсь! Но и вправду случайно! В отличие от тебя, на самом деле ходил за молоком!
Он демонстративно встряхивает пакет, а мне на секунду становится стыдно. И в самом деле, чего завелась… Но ровно на секунду. Потому что в следующий миг воспоминания непримиримо вспыхивают, заставляя вновь раздраженно засопеть.
— Вот и шел бы дальше! — огрызнулась и тряхнула головой, собираясь обойти парня и уйти домой, когда мне недвусмысленно заступили дорогу.
— Ну, уж нет, — я изумленно подняла голову, наконец, прямо взглянув в лицо Владимира. Серьезное и без капли недовольства. Только брови упрямо сведены, а глаза неотрывно смотрят прямо в мои, — как оказалось, случайно тебя встретить в разы проще, чем искать прицельно.