А затем, пожав друг другу руки еще раз, они разошлись.
Каждый в свою сторону.
А я чувствовала, как подо мной шатается земля, обваливаясь кусками в огненную реку, полную уничтоженных надежд и преданных ожиданий…
Глава 19
Как выбралась из тех проклятых зарослей — не помнила. Скомкано и невпопад попрощавшись с Никой, я ломанулась прочь, не разбирая куда. Меня трясло, несмотря на жару тело было липким от холодного пота, а в голове хаотично носились обрывки мыслей, лишь ухудшая ситуацию.
Зачем?
Как?
Когда?
Почему?
Миллион вопросов и ни одного ответа…
Я думала, что мне было плохо в последние три недели, когда непонятное поведение Вовы рождало страшные догадки, заставляя мучиться неизвестностью и страхом. Но это не шло ни в какое сравнение с тем, что творилось со мной сейчас…
Потому что лучше бы оставалась неизвестность.
Реальность просто уничтожила меня изнутри…
Я бежала, потом шла, потом снова бежала, обхватив себя руками и не в состоянии остановиться. Будто это могло помочь убежать от самой себя. Хотя… Это рождало эфемерное ощущение хоть какой-то цели. Двигаться. Не важно куда, просто двигаться. Просто бежать. Просто идти.
И в какой-то момент это помогло. Боль и тяжесть в натруженных мышцах заставили обратить внимание на себя и отвлечься от картинки, что по-прежнему, как приклеенная стояла перед глазами. Вова пожимает руку Борщевскому. Вова улыбается Еноту. Улыбается, как другу, тому, кто уже столько лет пытался разрушить мою жизнь…
Как я могла так в нем ошибиться??
Но все-таки, какой актер! Как искренне он говорил, что любит меня! Как не хочет терять! А сам за моей спиной сошелся с тем, кого лично оттаскивал от меня…
Сначала Пашка… затем Вовка…
Борщевский, сука, чтобы тебе в трех котлах гореть одновременно!!
Я сжала кулаки, резко остановившись посреди улицы и вздрогнув от смачного ругательства — мужчина не ожидал такого маневра и еле успел увернуться, чтобы меня не сбить. Яростно зыркнув в мою сторону, он быстро ушел, а меня словно озарило.
Пашка!
Он же наверняка в курсе всех дел Енота и Вовки!
И пусть это станет последним подарком нашей дружбы, но он мне все расскажет!
Оглянувшись по сторонам, поняла, что ушла довольно далеко. Теперь до дома топать не меньше часа, а то и больше, а небо над головой, словно чувствуя мое настроение, хмурилось все больше. И лучи ласкового летнего солнца уже не пробивались сквозь сизую плотную дымку напитанного водой воздуха…
Судьба странная тетка, как по мне. Вчерашний лучший друг сегодня смотрит волком и смеется за твоей спиной. Вчерашний враг вдруг оказывается просто запутавшейся обычной девчонкой, которая отчаянно хочет любить и быть любимой. А любимый человек, который вчера целовал, как в последний раз, и шептал на ухо, что никогда не предаст…
Он просто забыл уточнить, что его «никогда» — это не так уж и долго…
А внутри тем временем с ума сходила та самая пресловутая «надежда». И каждую секунду натыкаясь на колючие и болезненные факты увиденного мною, она закусывала дрожащие от обиды губы и поднимала доверчиво распахнутые, полные слез глаза на небо в немом вопросе…
Вдруг все не так, как кажется?
Может, я что-то неправильно поняла?
Вдруг, это имеет какое-то объяснение, способное зафиксировать стремительно разлетающийся на мелкие кусочки мой собственный мир?!!
Но найти то самое объяснение самой у меня не получалось.
И я все сильнее скатывалась в глухое отчаяние, в отчаянии обхватив себя саму руками, будто это могло помочь…
Первая капля с неба упала мне на лицо ровно в тот момент, когда слезинка преодолела последний барьер, начав скатываться вниз. И я вдруг подумала, что это хорошо. Пусть эти две капельки встретятся. Пусть хоть кто-то будет вдвоем и счастлив…
Ливень набрал обороты стремительно, вымочив все вокруг и меня, в том числе, за считанные минуты. Но я была рада этому — теперь никто бы не смог понять, отчего у меня такое мокрое лицо, а красные глаза не так уж и видны, если смотреть себе под ноги. И совсем не страшно наткнуться на случайного прохожего, потому что желающих гулять в такую погоду, кроме меня, нашлась едва ли пара человек в обозримом пространстве.
А я вспоминала нашу первую встречу с Вовкой…свой испуг и затаенный интерес после… Удивительно неожиданное знакомство и его обманчиво строгое лицо… Теперь-то я знала, как он может улыбаться. И как от нежности в этой улыбке может переворачиваться в груди сердце…
Острая благодарность и злорадное удовольствие от вида распластанного на земле Борщевского… Тянущее чувство в животе от одной мысли о первом поцелуе… И ошалелое удивление от его более чем неожиданного предложения на соревнованиях…
Казалось, что это было не со мной и не в этом веке. Незапятнанные воспоминания, остро пропитанные давно забытым ощущением счастья… А от «картинок» нашего первого поцелуя в комнате парня до сих пор все сладко сжималось внутри, отзываясь теплом в низу живота…
И как это могло закончиться так? КАК?
Почему именно Енот?!
Где ж я так нагадила в карму в прошлой жизни, что он постоянно присутствует теперь в этой?!
А в ушах гулким эхом, не затыкаясь, звучит голос Вовы…
«Я люблю тебя, Ася. Люблю так, как никого и никогда не любил…»
К тому времени, когда я добралась до дома, ливень уже закончился, но противный мелкий дождик зарядил с таким энтузиазмом, что было понятно — надолго. На улице заметно похолодало, на мне не было ни одного сухого сантиметра кожи — затяжная прогулка угрожала вылиться минимум в простуду.
Странно, но холода я не чувствовала. Вообще ничего не чувствовала, если уж на то пошло. Словно застыла и снаружи и изнутри, двигаясь машинально, как кукла…
Дверь, в кои-то веки, удалось открыть сразу и без задержек. После прохладной улицы воздух в квартире показался обжигающе горячим, как в бане. Я поежилась от разномастных ощущений.
Рюкзак полетел на пол, щедро одарив все в радиусе трех десятков сантиметров дождевой водой. Впрочем, мой вид оказался не лучше — с волос и одежды на пол уже успело накапать, а из балеток можно было выливать небольшие лужицы.
Матери снова не было, но к этому факту я осталась равнодушна. Прошлепала в комнату, оставляя за собой мокрые следы, и принялась сдирать с себя одежду. Она поддавалась плохо, и периодически слышался жалобный треск ниток, когда я особо не церемонилась.
Внезапно взгляд упал на кровать. Один взгляд, а во мне все перевернулось. Поднялось жаркой, удушливой волной на грани тошноты. И я, как была, в трусах и лифчике, бросилась к постели, принявшись сдирать с нее белье…
Движения получались нервными и резкими, а глаза снова защипало. Я до боли стиснула зубы, не позволяя себе вновь расклеиться, и еще быстрее принялась ворошить одеяло. Стараясь не дышать больше необходимого, откидывала снятую ткань на пол к двери. А затем, схватив неряшливый ком белья, незамедлительно потащила его в ванную. И только включив старенькую стиральную машинку, выдохнула…
Вернувшись в свою спальню, с удовлетворением оглядела учиненный беспорядок. Спать сегодня, чувствуя так и не выветрившийся запах туалетной воды Вовы было бы чересчур. Какой-то бесконечный садомазохизм получался.
Вздохнув, притащила с кухни старую табуретку, поставив ее около шкафа. Чистое постельное белье лежало на верхней полке, а с моим ростом это каждый раз выглядело, как акробатика. Потому что доставать что-то увесистое сверху, когда под тобой шатается ненадежный предмет мебели, требовало изрядной ловкости и сноровки. А еще — немалого везения.
Вот и сейчас, крепко вцепившись в верхний край шкафа, аккуратно выудила наволочку и простынь, зажав их между ног. Пододеяльник куда-то запропастился и я, сквозь зубы ругнувшись, полезла глубже… Держаться было неудобно, но альтернативы не имелось — дверца шкафа и так держалась на честном слове, а других претендентов на опору близко не наблюдалось. Еще чуть-чуть… Еще маленько подальше…