Он всегда мечтал о такой возможности. И никогда не верил, что будет настолько близок к ее достижению. Пока Дэнни в мае не выпустили, он многое передумал. Раздумья были окрашены горечью: сознавал, как немногого добился в жизни. В тридцать два года ему нечем гордиться. Знал, что Кеннеди в конце концов снова затянет в свою шайку — для него найдется грязная работа. Всегда ведь нужен громила за несколько долларов в неделю. И в конце неизбежно, неумолимо маячила четвертая отсидка. И клеймо рецидивиста. И долгие, долгие годы заключения. Кеннеди ничего не стоило поручить своим пронырливым юристам обеспечить надежного адвоката. Но ради Дэнни он не пошевельнет и пальцем.
Оказавшись на свободе, стал служить у Грэнуолта, очень осторожно и тактично отвергая все предложения парней Кеннеди. Но бежали недели — и его охватывало недоброе предчувствие, что рано или поздно придется вернуться в организацию. Другого выхода он не видел, хотя придумывал и отвергал дюжины планов, как провернуть операции в одиночку.
А затем в последнюю неделю июня попал на вечеринку, устроенную одним из местных чиновников, у которого были прочные связи с Бухардом и Кеннеди. Поэтому увидел здесь много знакомых лиц. Парни Кеннеди полагали, что его возвращение в родное стойло — всего лишь вопрос времени. На вечеринке он встретил Друсилу Катон — случилось это уже в конце веселья. Спутник ее напился до бесчувствия, и его пришлось уложить в спальне рядом с другими потерпевшими. Друсила оказалась крупной, красивой, полной жизни тридцатилетней брюнеткой с решительным характером; ее голос и манера речи напоминали ему Кэтрин Хепберн.
Со стаканами в руках они вышли на террасу, с которой открывался вид на город и озеро, и Друсила бесстрашно уселась на широкую бетонную ограду на шестнадцатом этаже. Он слушал ее болтовню сначала с умеренным интересом, затем — с нарастающим волнением. Спутника, с которым сюда пришла, она едва знает. Ее муж Бэртон Катон. Дэнни было известно только то, что он намного старше жены, имеет деньги и положение в обществе. Она сообщила, что Катон перенес тяжелый инфаркт и теперь настолько занят собственным пульсом, что на нее не остается времени. Вечеринка совершенно восхитительная, как и люди, которых она здесь встретила, гораздо интереснее, чем наскучившие приятели ее круга. Откровенно говоря, эти приятели рядом с гостями на вечеринке выглядят людьми вроде без крови. Правда ли, что этому Элу Элтамиру отстрелили левую руку? Дэнни рассказал, как ему ее ампутировали из дробовика двенадцатого калибра во время дебатов профсоюзных деятелей, а она с восторгом выспрашивала подробности, трепеща от возбуждения. Чувствовалось, что она пресыщенна, легкомысленна, непостоянна и не может жить без встряски и скандалов. Но уяснил, что за ней стоят деньги.
Так что, когда заинтересовалась им самим, не стал скрывать реальных фактов, как сделал бы с женщиной другого склада. Сказал правду, да еще и приукрасил. Придумал даже нелепое кровавое прошлое. На самом-то деле совершил лишь одно убийство, да и то случайно, ненамеренно. Бухард приказал как следует проучить контрабандиста, посягнувшего на выручку. В полутемном помещении, где шла расправа, Дэнни не совсем сориентировался: удар пришелся не в челюсть, а в горло, и бедолага задохнулся. Проблему удалось решить, бросив труп под колеса медленно тащившегося товарного поезда, однако Бухард остался недоволен; зато потом обнаружилось, что «случайность» весьма благотворно подействовала на других мошенников. В другой раз Дэнни, поскольку он хорошо водил машину и знал местность, отправили за двумя специалистами, которым надлежало позаботиться насчет спекулянта Бермана. Тот, узнав, что у него нашли неизлечимую форму рака, захотел не только помириться с Богом, против чего Ник не имел ни малейших возражений, но и задумал получить очищение перед присяжными на суде, а это уже была процедура, с которой Ник никоим образом не мог согласиться. Наиболее серьезным из тех двоих доставленных снайперов оказался мрачный, сонный паренек невысокого роста по прозвищу Гороховый Стрелок. Дэнни, сидевший за рулем, услышал глухой треск, не громче щелчка пальцами, а через час, когда ставил машину в гараж, узнал, что Бермана, который как раз пил дома в кухне кофе, настигла пуля, угодившая точно в раковину правого уха. Принимая во внимание его заболевание, выстрел можно было считать просто хорошей услугой.