— Я очень благодарен, мистер Вэрни, за ваше сообщение. Дэнни ускользнул от меня. В конце июня бросил работу, а между тем поговаривали, что живет хорошо. Во всяком случае в июле преуспевал, и это меня удивило. Я ведь служил в полиции, пока меня не ранили. И теперь еще пользуюсь полицейскими каналами — попросил ребят поспрашивать своих осведомителей, что они услышат. И ничего! Бронсон ведь один из людей Кеннеди, его в городе знают. Но никто с ним не виделся, неизвестно, чем теперь занимается, — избегает всяких контактов. До прихода к вам я выяснил одно: последний раз в городе Бронсон появлялся двадцать пятого июля. Мне уж казалось, что исчез окончательно. Человек с таким прошлым, и вдруг нет никого, кто бы о нем что-то знал, — это противоречит здравому смыслу. Не могу представить себе, на какие шиши так разжился.
— А теперь вы что-то подозреваете?
— Да. Похоже, шантажирует кого-нибудь из толстосумов. Основательно доит. Возможно, действует в одиночку, а может ему помогает какая-нибудь женщина. Не исключено, что орудует прямо здесь, в городе.
— Он с кем-то встречался двадцать пятого июля?
— С братом — Ли Бронсоном. Пришел поздравить с днем рождения, принес подарок. Его брат живет в Бруктоне на Аркадия-стрит, преподает в Бруктонском колледже. Я у него был в субботу. Говорит, что после того раза его не видели
— Вы полагаете, что, возможно, там он оставил конверт, который предлагал мне?
— Не знаю. Может быть. Стоит, наверно, поприжать брата и его жену. Конечно, мог там оставить. Выглядит вполне логично. Ну, если эта парочка меня водила за нос, клянусь…
— Постойте, мистер Кифли. Мне припомнилось еще кое-что из его слов. Я должен был вспомнить раньше — вдруг это поможет вам в розыске. Как я уже говорил, он стал грубить, кричать на меня. У него, мол, хватает друзей, есть у кого оставить. Назвал два имени, не знаю, помогут ли они вам. Одно — кажется, Фред, а второе — совершенно уверен — Томми.
Кифли заерзал в кресле:
— А фамилии?
— Не называл.
— Черт, опять набегаешься. Дьявольщина! Наберется пятьдесят, шестьдесят парней с такими именами. Уже сейчас с ходу могу назвать человек пятнадцать. Ужас! Ничего не поделаешь, придется всех перебрать. Похоже, он нацелился на жирный кусок. Если сумеет провернуть, то исчезнет надолго.
Еще раз поблагодарив Вэрни, Кифли отправился в центральную картотеку полиции. Через пятнадцать минут его запрос был оформлен, затем в течение часа были отобраны карточки известных местных уголовников по имени Фред и Томми, и Кифли получил список из сорока девяти фамилий вместе с последними адресами. Пятеро отбывали срок, их можно исключить. Следующих восемнадцать он отбросил как чересчур юных. Логичнее предположить, что Дэнни захочет довериться более зрелым, солидным людям. Оставалось двадцать шесть.
Кифли надеялся на вечер. Его опрос будет вполне законным. Некоторых из списка он знал не один год. И никто из них при виде его не обрадуется. Он с ними потолкует — о разных вещах, пока у них голова не пойдет кругом. А потом врежет. Как будет лучше?
— Дэнни Бронсон нам кое-что сказал — за час перед смертью. Вроде бы у тебя его конвертик. Выкладывай!
Да, так будет хорошо. На это любой среагирует — достаточно, чтобы выдал себя и проговорился. Достаточно, чтобы Джонни получил след для поисков. Так хорошо, как если бы он оставался полицейским. Даже в некотором роде лучше, гораздо лучше.
7 ЛЮСИЛЬ БРОНСОН
Тот вторник был серым, дождливым, безнадежным, и Люсиль показалось, что вся дальнейшая жизнь так мрачна, как затянутое тучами небо. Ее разбудил привычный шум отъезжавшей машины Ли. Повернувшись на другой бок, попыталась заснуть, однако сон не возвращался: начала вспоминать, каким холодным и сдержанным стал муж после того, как узнал про злополучные деньги и отобрал их. С тех пор ни разу до нее не дотронулся, не поцеловал — смотрел словно на пустое место, не замечая.
Усевшись в постели, Люсиль потянулась, зевнула, потом одной рукой стала растирать округлый животик под старой пижамной курткой мужа, в которой спала, а пальцами другой — расчесывала волосы. Взглянув в окно, с отвращением застонала. В воскресенье пляж был открыт в последний раз — заканчивался сезон. Впереди опять паршивая, бесконечная зима. А она так любит нежиться в горячих солнечных лучах. Так приятно ощущать негу, покой, когда в полудреме, расслабившись, растянувшись на песке возле Рут, неторопливо и бесконечно разговариваешь, рассказываешь…