Разговаривая с Алексой, Бинки ухитрялась без видимых усилий делать несколько дел одновременно. Одной рукой она разбила яйца в миску, другой налила молоко, чтобы приготовить крем для пирога, а когда вынула из духовки испеченную до полуготовности основу из теста, та уже выглядела очень аппетитно.
Просто не верилось, что с момента ухода Бинки до ее возвращения прошло не больше пятнадцати минут. Алексе было непривычно ощущать себя неумехой, она еще долго не могла избавиться от чувства подавленности.
И снова появились сомнения: так ли уж ей нужен ребенок для полного счастья? Филиппу — да, нужен, как и большинству людей, но ее, кажется, природа не наделила достаточным терпением. Майкл и Саманта — милые дети, но в какой-то момент Алекса почувствовала, что с нее довольно. Мальчик слишком часто вмешивался в разговоры взрослых, а девочка к концу дня устала и раскапризничалась.
Алекса не могла не признать, что рада вернуться домой. Дети — это прекрасно, но только в небольших дозах. В том-то все дело: когда появятся свои ребятишки, это будет не на время, а навсегда. Как-то она выдержит первые три-четыре года, когда дети еще не все понимают и их не уговоришь? А что, если первый ребенок вообще уродится буйным и неуравновешенным? Разве не бывает, что родители производят на свет отпрыска, который не подходит им по характеру? И тут уж ничего не поделаешь, приходится полагаться только на гены и везение.
Конечно, Алекса может прочесть сколько угодно книг по уходу за детьми, разумный человек может обучиться чему угодно. Вопрос в другом: так ли сильно ей хочется иметь ребенка, чтобы взвалить на себя все эти заботы? И есть ли у нее вообще способности к материнству?
Алекса не хотела в этом признаваться, но когда через несколько дней начались месячные, она испытала облегчение.
Глава 6
В приемной Филипп заметил хорошенькую девчушку, которая с интересом наблюдала, как Салли развешивала гирлянду на настольной елке. Девочка была в красивом белом вельветовом платье с вышивкой бордовой нитью на лифе, ее длинные черные волосы были стянуты бордовой лентой и такого же цвета были на ней колготки.
Девочка посмотрела на Филиппа и улыбнулась, отчего стало видно, что у нее нет одного переднего зуба.
— Привет.
— Привет, — ответил Филипп. — Как тебе нравится наша елочка?
— Наверное, хорошая, но у нас дома есть настоящая. Она растет в земле, достает до самого потолка и очень хорошо пахнет.
Салли не очень дружелюбно объяснила, что живое дерево требует слишком много ухода. Филипп улыбнулся, понимая: гостья вовсе не хотела хаять их елку. Он ей подмигнул, и девочка попыталась подмигнуть в ответ.
— Ну, мисс, с вами тут кто-нибудь занимается?
— Нет, я сама могу о себе позаботиться. — И, не дожидаясь, пока ее спросят, представилась: — Меня зовут Венди. Венди Даулинг.
Имя да и внешность девочки показались Филиппу смутно знакомыми.
— Ты, случайно, не снимаешься в рекламных роликах?
— Нет, я хожу в школу. Во второй класс.
— А, Филипп, вы уже здесь. — В приемную быстро вошла Кэй. — И как обычно, очаровываете дам?
— Наоборот, это меня очаровывают. — Кивнув Венди, он пошел навстречу секретарше.
— Брук вас искала, она уже побеседовала с матерью Венди.
— Ах да, конечно!
Кусочки головоломки встали на места. Даулинг — та самая светская дама из Далласа, о которой говорила Брук. Вот почему это имя показалось ему знакомым.
Пока они шли через лабиринт кабинок к кабинету Брук, он решил расспросить Кэй поподробнее:
— Ну и как вам эта дама?
Кэй улыбнулась:
— Что дочка, что мамаша. Готова поспорить на свою премию к Рождеству, что она мгновенно вас очарует. Из-за таких красоток мужчины теряют голову… и штаны тоже.
— Эй, поосторожнее! Я готов принять интересного гостя, но мои брюки, если не возражаете, пусть остаются на месте.
Кэй лукаво улыбнулась и прищелкнула языком:
— Сколько у вас бывало возможностей, а вы ни разу не поддались искушению! Я знаю, у вас потрясающая жена, но других женатых мужчин это не останавливает.
— Что ж, зато меня останавливает.
Филипп усмехнулся. Он не возражал против того, что Кэй поддразнивает его. Более того, он гордился своей верностью жене. Может быть, потому, что был воспитан в традициях Юга любящими родителями, бесконечно преданными друг другу.