Гейл тепло улыбнулась Филиппу и посмотрела на него с благодарностью.
— Спасибо, ты очень добр.
— Вовсе нет, — ответил Филипп, с сияющей улыбкой поглядывая на Венди. — Я получил истинное удовольствие, глядя на все ее глазами.
— Вот и чудесно! Предлагаю перекусить всем вместе. В ресторане «Двадцать один» заказан столик. Я справлялась у Кэй и знаю, что ты сегодня свободен.
— Здорово, здорово, здорово! — закричала Венди, радостно подпрыгивая.
— Ладно, ленч так ленч, — согласился Филипп.
Вид у него был несколько смущенный. Может, он боялся увидеть Гейл в образе светской львицы? И если да, то что его страшило? Она понимала, что ей следует быть поосторожнее, чтобы не отпугнуть Филиппа.
Со времени переезда Гейл в Нью-Йорк «Двадцать один» стал одним из ее любимых ресторанов. Она была знакома со многими из завсегдатаев, и Филиппа здесь тоже узнавали. Поэтому, чтобы не давать повода сплетням, Гейл едва смотрела на Филиппа и старалась, чтобы разговор вертелся в основном вокруг Венди. Они говорили о Нью-Йорке и Далласе, о подружках Венди и ее учебе.
Филипп несколько раз упоминал в разговоре жену, словно хотел убедиться, что Венди — и, конечно, Гейл — знают, что он женат. «Что-то он слишком часто напоминает о ее существовании», — подумала Гейл. Дочь поинтересовалась, есть ли у него дети.
— Пока нет, — ответил Филипп, маскируя грусть улыбкой.
— Мой папочка умер, — скорбно сообщила Венди, глядя на него глазами, способными разжалобить даже людоеда.
Филипп, казалось, растерялся.
— Я знаю, детка, мне очень жаль, — сказал он.
Испугавшись, что девочка раньше времени начинает видеть в нем замену отцу и это может насторожить Филиппа, Гейл подозвала официанта и принялась обсуждать десерты. Она подумала, что нужно будет еще раз напомнить дочери, что известный телеведущий — всего лишь друг семьи. И мысленно добавила: «До поры до времени».
Когда Филипп настоял на том, чтобы оплатить счет, Гейл была очень довольна. Не оставалось никаких сомнений: ему очень трудно устоять перед ней и ее ребенком. Может, его деловая жена несколько пренебрегает им? И почему у них нет детей после стольких лет супружества? Все-таки Алекса уже не молоденькая, может, не способна или не хочет иметь детей?
На улице Гейл велела дочери поблагодарить Филиппа за то, что он был так добр.
— Спасибо, спасибо, спасибо! — с жаром выпалила девочка, обхватив его ручонками.
Гейл не могла скрыть радости, когда Филипп погладил Венди по голове.
— Я хочу присоединиться к благодарности дочери. Это действительно было чудесно.
Привратник вызвал такси, Гейл помедлила на тротуаре и вопросительно взглянула на Филиппа. — Тебя подвезти?
Филипп отказался, сказав, что ему в другую сторону и что хочет пройтись пешком. Он дождался, пока такси тронется с места, и помахал им вслед.
В машине Гейл уже не слушала щебетания Венди, ее мысли всецело занимал вопрос, какие изъяны есть в браке Филиппа и как их использовать. Если постараться, его брак даст трещину, а там и вовсе рассыплется.
Чувствуя смутные угрызения совести, Филипп быстро шел в студию и вел мысленный диалог с самим собой. В конце концов, он не совершил никакого преступления. Подумаешь, невинный ленч с женщиной и ее дочерью! Что он может изменить в его жизни?
И все же, когда Гейл хотела заплатить сама и предположила, что он это сделает в следующий раз, Филипп настоял на своем, уверенный, что никакого «следующего раза» не будет. Он не рассматривал их встречу как возобновление отношений. Гейл пожелала участвовать в его ток-шоу, и он согласился — только по профессиональным мотивам. На следующей неделе передача будет записана, и их общение закончится. Любой другой вариант чреват слишком серьезными осложнениями. В конце концов, Гейл прекрасно обходилась без него последние десять лет.
Алекса вернулась домой с ужасной головной болью. Может, с ее стороны было глупо так волноваться из-за проекта, но со дня презентации от Раймонда не было никаких известий. Да и в отношениях с Брайаном не намечалось ни малейшего прогресса. Мальчик прожил у них почти месяц, но по-прежнему ограничивался односложными ответами на все вопросы. Единственная разница состояла в том, что теперь он стал вместо «нормально» говорить «о'кей».
Обычно Алекса разговаривала с ним несколько минут за завтраком, после возвращения с утренней пробежки. Она пыталась расспрашивать Брайана об учебе и одноклассниках, но мало чего добивалась. С успеваемостью все было «о'кей», а больше ничего из него вытянуть было невозможно.