Джек еще при свете дня успел осмотреть свое последнее пристанище, но ничего интересного не обнаружил. Яма выглядела самой обычной, и это не оставляло ни малейшего шанса на спасение. Выбраться отсюда без посторонней помощи невозможно.
Все, что он мог сделать в данной ситуации, это лечь на спину и разглядывать редкие звезды сквозь прутья решетки. Звезды были прекрасны! Такие далекие и равнодушные ко всему на свете…
Сколько часов он так пролежал, Джек не смог бы сказать. Сон не шел, да и не хотелось спать в последнюю в жизни ночь. Как ни странно, страх тоже прошел. Осталось лишь ощущение бессмысленности своей, столь короткой, жизни. Как же он хотел стать кем-то, как мечтал, что настанут времена — и та, обычная, жизнь останется в прошлом, что он добьется всего, сам! И вот времена настали, но все, чего он добился — стать ужином или уже, скорее, завтраком для озверевших тварей, некогда бывших людьми.
Как там отец? Вспомнит ли своего непутевого сына, который никогда не вернется домой? А мама? Встретит ли она его там, за гранью?..
Сверху негромко зашуршало. Размышления мигом вылетели из головы Джека, он весь подобрался и постарался превратиться в одно большое ухо.
Шорох не повторялся. Показалось? Да мало ли, что могло там шуршать… Зверек ли какой пробежал, или крафтер поганый до ветру вышел…
Когда мальчик уже отчаялся, шорох раздался вновь, а потом внезапно решетка мягко пошла в сторону и через мгновение отлетела прочь.
— Тихо; главное, молчи, — раздался негромкий шепот, в котором Джек с величайшей радостью различил ворчливые нотки Носорога.
А через пару ударов сердца и сам грозный напарник Игрока спрыгнул вниз, умудрившись не наступить на Джека в этой кромешной тьме.
Один удар ножа — и веревки, стягивавшие запястья, упали на землю. Джек попытался сжать руки в кулаки, но те совсем не слушались, повисли плетьми вдоль тела.
— Это ничего, — Носорог видел в темноте не хуже лесных зверей. — Онемели. Сейчас кровь побежит по жилам, придешь в себя.
Он подхватил Джека и подбросил вверх. Тут же другие руки, не менее сильные, поймали парня прямо в воздухе и мягко поставили наземь.
— Беда с тобой, — прошептал кто-то рядом. Виктор!
— Себя вспомни, — Носорог уже выбрался из ямы и внимательно осматривался вокруг — не потревожил ли местных обитателей. — Молодой был, еще не так чудил…
— Давай-ка оставим разбор полетов на потом. Нам еще выбираться из этого логова!..
— Как вы нашли меня? — руки резко закололо, но они постепенно начинали слушаться.
— По следам, как еще? — удивился Носорог. — Жаль, немного не успели — слишком быстро они шли и притащили тебя в лагерь, а то бы в лесу этих тварей и кончили, забот было бы меньше…
Он ловкими сильными движениями размял Джеку плечи и спину, и руки окончательно восстановили чувствительность.
— Уходим! — приказал Виктор, и Носорог мигом закинул Джека себе на плечо. Парень и не пытался протестовать: в темноте он ориентировался неважно и мешать своим спасителям не хотел.
Лагерь удалось покинуть незаметно, охрана, если она тут имелась, пришельцев не заметила. Впрочем, Джек разглядел неподалеку, у тлеющего костровища, две массивные темные кучи и даже сделал по этому поводу некие собственные выводы, но решил оставить их при себе.
— Да, паря, — заявил Носорог, когда они отдалились от лагеря на изрядное расстояние. — В этот раз тебе повезло. Но какого… ты поперся один в лес?
Джек угрюмо молчал. Он знал, что оправданий его глупому поступку нет, а лишние слова ни к чему.
— Молчишь? Хорошо, что молчишь! Видел я следы, они даже не подошли к тебе, швырнули чем-то издали! Камнем? Эх ты, воин…
— А с какой это стати подобные претензии? — внезапно заступился за Джека Виктор. — Он же не проходил твоей подготовки. Вот научи сначала, а потом требуй…
— А что? И научу!
Носорог сдержал свое слово. На следующий день, не дав Джеку даже толком прийти в себя, он поднял его на ноги с первыми лучами солнца и заставил для начала пробежать десять кругов вокруг поселка. А потом пошла такая муштра, о которой Джек не слышал даже от своего двоюродного брата, служившего солдатом у сэра Керлона. По восемь часов в день Носорог заставлял Джека бегать, прыгать, отжиматься от земли и вдобавок ко всему принуждал поднимать по многу раз деревянные ведра, доверху наполненные водой.
И это было только начало. Через пару месяцев, когда мышцы парня только-только перестали ныть, Носорог усилил нагрузки и вдобавок ввел еще ряд уроков, отлынивать от которых не представлялось ни малейшей возможности.
Этот человек оказался великим мастером боя без оружия и щедро делился своими знаниями с Джеком.
А дон Карло, поглядев на истязания, коим подвергал парня беспощадный наставник, не только не пришел на помощь, но лишь удовлетворенно покивал головой, а вскоре огорошил Джека очередным новшеством — теперь по вечерам, когда сын бывшего свинопаса только и мечтал о теплой постели, дон Карло усаживал его за стол, а сам ходил вокруг и учил парнишку всем премудростям, коими обладал сам. Начиная от правил поведения за столом и кончая уроками сложения сонетов. Дон Карло обучал Джека даже фехтованию.
— Благородный человек должен и мечом владеть, и словом, — приговаривал он при этом. — А ты станешь у нас благородным человеком!
И все эти новые занятия никак не могли помешать и обычным делам по дому, которые так и оставались за Джеком, а за их четким выполнением дон Карло следил особо.
Времена настали для парня не просто тяжелые, а мучительные. Что такое полноценный сон, он и думать забыл. Высыпался вволю он лишь раз в неделю, на седьмой день, который по традиции мог посвятить лишь тому, чего желал сам (конечно, не в ущерб кормлению свинтусов, уборке по дому и прочим важным вещам, коих имелось великое множество). А в остальное время спал Джек в лучшем случае часов по пять-шесть, да и то не всегда.
Но через несколько месяцев, только лишь мальчишка привык к новой жизни, к делу подключился сэр Виктор, до того момента лишь наблюдавший за мучениями их юного подопечного.
Он начал неожиданно.
— Знаешь ли ты, что важнее меча и слова? — спросил он как-то раз, наблюдая за потугами Джека перебросить через бедро громадного сэра Носорога.
— Что же? — прохрипел красный от натуги парень.
— Знание людей, их слабых мест. И умение вовремя сыграть свою партию.
— Это как? — не понял Джек, а Носорог лишь ухмылялся. Сдвинуть его с места никак не получалось.
— А вот смотри, — Виктор лениво потянулся, задумчиво уставился куда-то вдаль, и негромко произнес. — Пчела!
Носорог подскочил на месте, пытаясь углядеть насекомое. Джек, крепко державший его за отворот куртки, инстинктивно повернулся корпусом влево, и громадный Носорог, как легкая бабочка, перелетел через парня и очутился на земле, ошалело хлопая глазами.
Джек, у которого в первый раз получилось так красиво повергнуть своего учителя на землю, от неожиданности отпустил его и недоуменно повернулся к Виктору.
— Добей, — посоветовал тот, весело поглядывая на Носорога.
— Я тебе добью! — тот уже пришел в себя и легко поднялся на ноги. — Пошутил, да?
— Нет, — Виктор серьезно покачал головой. — Объяснял. Понимаешь ли, Джек, у нашего большого и грозного сэра Носорога есть одна маленькая особенность. Он до ужаса, до дрожи в коленях боится маленьких тружениц-пчелок, а все потому, что у него на них аллергия. Стоит такой пчелке укусить нашего сэра, и тот распухнет, как каравай в печи. Ты понял, к чему я привел этот пример?
Джек задумался.
— Упоминанием про пчелу вы вывели сэра Носорога из душевного равновесия. Именно поэтому мне удалось уронить его.
— Все верно. Но знание слабостей — это лишь первый этап. Гораздо интереснее уметь вырастить эти слабости во враге, создать их искусственно. Ну, и пользоваться этим в подходящий момент. Интрига — вот самое великое из известных мне искусств, и, если хочешь, я постараюсь научить тебя этому. И тогда для тебя не будет ничего невозможного!