– Ты убила двух моих людей.
Кулак ударил её в живот с такой силой, что у Джез в глазах померк свет. Весь воздух вышел из неё, и тело просто не могло вспомнить, как дышать. Она повалилась, задыхаясь, и мужчина, державший сзади, отпустил её. Она ударилась оземь и скорчилась от боли, всё ещё пытаясь вздохнуть.
– Не увечить, – услышала она слова Драконьего рыцаря. – И не оставлять следов.
Очнувшись, Джез честно могла сказать, что ей больно. Рыцари хорошо над ней поработали после того, как она потеряла сознание. Спасибо и на том, что её лицо, к счастью, совсем не опухло. В такое время ей всегда хотелось наброситься на что угодно, но только не сейчас. Всё тело занемело, руки и ноги ныли. По затруднённому дыханию она поняла, что по меньшей мере одно ребро сломано, и… до Джез внезапно дошло, что она чувствует себя мокрой.
Открыв глаза, Джез ещё сильнее упала духом. Она чувствовала себя мокрой, поскольку была мокрой. Она лежала на полу в добром дюйме тухлой, вонючей, стоячей воды. Её окружали три каменные стены, а с четвёртой стороны были стальные прутья, скользкие от какой-то зелёной субстанции. Постоянный тошнотворный капающий звук проникал, казалось, до самых костей и грозил довести до отчаяния.
Джез испустила долгий выдох и приказала телу подниматься. Оно не реагировало. Ей в голову пришла ужасная мысль, и Джез быстро сунула руку под одежду, ощупав себя между ног. И снова вздохнула, на этот раз от облегчения.
– Ну, по крайней мере они не насиловали тебя, пока ты была без сознания, Джез.
– Ты всегда разговариваешь сама с собой? – донёсся знакомый голос откуда-то из мрака.
В обычной ситуации Джеззет уже мгновенно вскочила бы, готовая лицом к лицу встретить кого бы то ни было, но сейчас её тело было вялым и неотзывчивым. С громадным усилием она поднялась на колени, а потом на ноги. Вся левая сторона её тела промокла, и волосы прилипли к лицу. Она убрала их от глаз и уставилась в темноту перед своей камерой.
Здесь, в темнице, света было совсем немного. Она знала, что на самом деле находилась сейчас под водой, и единственное, что удерживало воду снаружи, это прочность клетки и сложная система насосов, которая откачивала всю воду, кроме того дюйма, в котором стояла Джез. В камере не было кровати, лишь плавало маленькое деревянное ведро для отходов.
"Ты бывала в тюрьмах и похуже". Это было правдой, но она бывала в тюрьмах и получше.
– Похоже, что ты сражалась, – снова донёсся голос, и Джеззет застонала, узнав его обладателя. – Я предпочёл не быть битым. Думаю, я отделался легче.
За прутьями, немного слева, Джез различила фигуру, также прислонившуюся к прутьям камеры. У этой сволочи явно ночное зрение было лучше, чем у Джез, что её ещё сильнее рассердило.
– Хоть тебе-то они сказали, почему ты здесь, Дрейк? – спросила Джез, поворачиваясь и с болезненным стоном прислонившись к прутьям. – Мне сказали только "Вы под арестом, и вот ещё, получите бесплатную взбучку".
Дрейк усмехнулся и вздохнул.
– Ага, похоже, императрица из ревнивых, Джеззет, и она не в восторге от наших расцветающих отношений.
– Каких отношений?
– Ну, у неё в голове засела мысль, что мы с тобой трахаемся.
Джез снова застонала. В тело начали возвращаться чувства, и вместе с тупой болью пришёл ревущий пожар злости: эта безумная мелкая сучка и впрямь думала, что Джез станет изменять Танкуилу с Дрейком!
– И откуда же ей пришла такая мысль?
– Ей сказал Хидео Рурин, – проговорил Дрейк, – и, похоже, у него есть какие-то доказательства.
– Какие доказательства?
И снова Дрейк усмехнулся.
– Моё признание.
Часть 3 – Часть плана
Танкуил
Танкуил едва не свалился с дракона, когда тот с грохотом приземлился на верхнем ярусе дворца Драконьей императрицы. Он соскользнул со спины твари, пролетел шесть футов до земли, где его ноги сразу подкосились, и он оказался на коленях на каменной площадке, молясь Вольмару о том, чтобы никогда впредь не пришлось летать на драконе. Единственным утешением было то, что дождь, по крайней мере, ещё не начался, хотя буря, которую арбитр начал в форте Таллон, преследовала их всю дорогу, и теперь грозила поглотить город в своей жестокой мокрой ярости.
На посадочной площадке их ждал мужчина. Он был слишком юным и тощим, его ладони были слишком велики для его рук, а из-за неудачно перекошенного лица казалось, что весь мир его постоянно пугает. Драконий принц Юнь был болезненным мужчиной – часто болел и страдал от разнообразных прискорбных расстройств, включая лицевой тик. Из-за болезней он не принимал участия в войнах других принцев, и поэтому постоянно проживал во дворце Соромо – единственный Драконий принц, которому была предоставлена такая роскошь.
Дракону принца Юня и было поручено нести герольда, чтобы привезти Танкуила. И, хотя арбитр и рад был скорости полёта назад в столицу, но его не так радовало само путешествие – слова "ужасное потрясение" лишь приблизительно могли передать этот опыт. Но теперь Танкуил был на месте и почувствовал неотложную необходимость срочно повидать Джеззет.
– Благодарю вас, принц Юнь, – сказал Танкуил, с трудом поднимаясь на ноги и стараясь заставить колени не подгибаться. Драконий герольд соскользнул со спины дракона и встал рядом с Танкуилом.
– Интересно, понимает ли оно меня, – продолжил Танкуил, кивая в сторону дракона.
– Он не "оно", и отлично вас понимает, – сказал Юнь оскорблённым тоном, и его передёрнуло, словно от боли.
– Я прошу прощения, – сказал Танкуил и повернулся к дракону. – Спасибо.
Зверь ответил молчанием и проницательным взором, от которого Танкуил едва не опустил глаза в землю. Потом дракон отвернулся, сделал несколько маленьких шагов вперёд и положил голову на землю перед принцем Юнем. Тот протянул руки и обнял массивную квадратную голову создания.
Танкуил почувствовал руку на плече, и Драконий герольд мягко повёл его прочь.
– Для дракона необычно так долго находиться вдали от принца. – Это было единственное объяснение, которое герольд предоставил, подталкивая Танкуила в сторону лестницы, ведущей с балкона.
– Я хочу немедленно увидеть Джеззет Вель'юрн, – сказал Танкуил со всей убедительностью, на которую был способен. Во время полёта на спине дракона, он не осмеливался спросить герольда, каковы выдвинутые ей обвинения, и по окончании путешествия – которое, по его подсчётам, длилось целый день, – он знал ничуть не больше. Неизвестность раздражала, если выражаться очень мягко.
– Императрица сначала желает видеть вас.
Танкуил почувствовал, как челюсть стиснулась от злобы, закипавшей глубоко внутри.
– Мне насрать, чего хочет ваша императрица. Вы отведёте меня к Джеззет немедленно…
– Или что? – спросил герольд, по-прежнему шагая впереди Танкуила и не трудясь даже посмотреть назад, проверить, идёт ли за ним арбитр. – Вам не помешало бы прислушаться к её требованиям, арбитр. Она держит в руках жизнь вашей женщины и плохо реагирует на угрозы, оскорбления или принуждение. Не пытайтесь использовать на ней свою магию.
Танкуил отлично знал, что угрозы, оскорбления и принуждение считались едва ли не единственными инструментами в распоряжении арбитров. И поскольку императрица являлась монаршей особой, она была свободна от любых подозрений или допросов агентов Инквизиции. Лишь инквизитор мог бы допрашивать маленькую правительницу, и это, скорее всего, положило бы начало войне, которую ни Сарт, ни Инквизиция не могли себе позволить. Армии Драконьей империи были разрозненными, каждая фракция подчинялась своему принцу, но если бы императрица оказалась под угрозой, то все они вмиг бы объединились, и против этой силы не выстояло бы ни одно королевство в известном мире.
– Лучше бы всё прошло быстро, – проворчал Танкуил, решив последним словом добиться хотя бы такой жалкой победы.
– Это займёт столько, сколько потребуется, – ответил герольд раздражающе нейтральным тоном.