Танкуил посмотрел на деревянную руну, которую приготовил перед выходом из комнаты. Маленькая полоска хрупкого дерева с горизонтальной зарубкой посередине и с тремя нарисованными символами. Руна вызова, руна силы и руна контроля – лишь три этих знака способны были вызвать демона в мир и контролировать его.
Он полной грудью вдохнул свежий ночной воздух и неровно выдохнул, охваченный нервным возбуждением. Потом он сломал руну и бросил на землю.
Мир стал ещё темнее и холоднее. От дыхания пошёл пар, и Танкуил сунул руки в карманы, чтобы уберечься от холода. Потом донёсся лязг цепей – огромных, тяжёлых цепей, выкованных из металла, известного одному Вольмару. Бог выковал цепи, чтобы связать демонов, и выковал так, что лишь он один мог разбить их, навечно поработив этих тварей.
Пятно тьмы размером почти с Танкуила становилось ещё темнее, и он различил шипастую фигуру головы демона, перешедшего в этот мир из глубин пустоты. Две крошечные искры переросли в яркое пламя, когда демон открыл глаза.
Вдруг с рёвом появилось ещё одно пятно тьмы, втрое больше первого. Второй, более крупный демон, рыкнул на первого, широко раскрыв пасть, из которой полился пронзительно яркий свет, окаймлённый многочисленными рядами неровных чёрных зубов. Первый демон взвизгнул и отвернулся, мгновенно растворившись в ночи.
Второй демон, морда которого была почти втрое больше Танкуила, повернулся к арбитру и пристально разглядывал его своими глазами из чистого пламени.
Танкуил ухмыльнулся, воздух вырвался из его рта в почти истерическом смехе. Он определённо не видел ничего подобного прежде.
Лицо демона подвинулось ближе к Танкуилу, и он снова услышал лязг цепей.
– Арбитр Даркхарт…
Танкуил мгновенно проснулся и тут же почувствовал острую боль в спине и ноющую во всём теле. Спать на стволах поваленных деревьев, которые везли на телеге, было, очевидно, очень болезненной идеей, но по крайней мере ему удалось урвать несколько часов сна. Хотя, с его нынешними снами, он уже начинал желать, чтобы не удавалось.
Причина, по которой он проснулся, была ясна: телега остановилась. Танкуил скатился со своей импровизированной кровати и встал на ноги, стараясь размять затекшие места. Видимо, он спал на остром обрубке ветки, вонзавшемся в спину чуть ниже почек, и мучительная боль доказывала это.
Изнурённо вздохнув от усталости из-за многих недель нехватки сна, Танкуил закинул котомку за плечи, подошёл к заднему краю телеги и спрыгнул на землю прямо перед возницей.
Тот вытаращил глаза и отшатнулся на шаг, когда ноги Танкуила коснулись земли. Видимо, он не знал, что на его телеге едет спящий арбитр. Танкуил разглядел мгновенный гнев на лице мужчины, даже несмотря на свисающие усы и затеняющую лицо шляпу с широкими полями. Тот открыл рот, явно собираясь устроить выволочку безбилетному пассажиру, когда его взгляд упал на плащ Танкуила. Рот возницы захлопнулся, и он быстро склонил голову.
Танкуил с улыбкой кивнул, а мужчина повернулся и зашагал прочь, скрывшись за телегой. Тогда арбитр и увидел маячившие впереди стены Ларкоса, и великие ворота, которые, как и всегда, стояли твёрдо и неприступно.
Когда он влез на телегу, до свободного города оставалось по меньшей мере два дня пути – даже если возница погонял своих животных и отказался от остановок. Для человека, отдыхавшего два дня, Танкуил совершенно не чувствовал себя отдохнувшим – хотя это объясняло сухой вкус во рту и урчащую дыру, которой раньше был его живот.
Телега стояла в очереди к великим воротам, где стража проверяла каждый груз и взымала плату за вход в свободный город. Оставшись на нынешнем месте в очереди, Танкуилу пришлось бы ждать многие часы, прежде чем он добрался бы до входа в город, вот только он не собирался оставаться на этом месте. Хотя официальных полномочий в свободных городах у арбитров и не было, но это не значило, что он не может злоупотреблять врождённым страхом людей перед охотниками на ведьм, чтобы избавиться от нескольких часов скуки. И чем скорее он окажется за стенами Ларкоса, тем скорее сможет искать Джеззет.
До великих ворот Танкуил добрался, идя сбоку от стоящих в очереди людей. Это вызвало множество злобных взглядов и даже парочку тихих оскорблений, но он не стал обращать на них внимания. Он проходил мимо повозок, загруженных товарами, едой, оружием, строительными материалами, тканями, металлами. Некоторые повозки даже охраняли вооружённые наёмники. Он видел разносчиков еды, стоявших в сторонке с товарами в котомках. Танкуил почувствовал, как его рука слегка трясётся, заметив карманников и воровские шайки, работавших в очереди. Танкуил знал, что если бы решил идти в очереди, а не рядом, то к тому времени, как он дошёл бы до ворот, в его карманах скопился бы ворох бесполезной ерунды. Привычка воровать бесполезные предметы у людей, которым они не нужны, была странной тягой, от которой ему никак не удавалось избавиться, а если говорить честно, то и не хотелось.
Он увидел вора – ребёнка не старше шести лет, пол которого было не определить – тот подкрадывался сзади к одному ремесленнику, который спорил с другим по поводу необычайного времени ожидания. Ребёнок поднял кошелёк ремесленника, плавным натренированным движением перерезал верёвку и скрылся в толпе. Часть Танкуила страстно хотела, как в прежние времена, тоже этим заняться, но нынче он был слишком старым и слишком большим для такой работы, и у него имелось другое призвание. Призванием Танкуила было выслеживать и судить еретиков, а не красть кошельки ради выживания. И платили за это всегда куда лучше.
Когда он добрался до ворот, трое Шрамов оторвались от осмотра повозки с рудой и подошли к нему. Их лица скрывались за металлическими масками.
– Арбитр, – сказал средний из троих, протягивая руку, чтобы поприветствовать Танкуила.
Танкуил по очереди посмотрел на каждого из трёх Шрамов, пытаясь запомнить лишь видимые части их лиц – глаза.
Шрамы в настоящее время были одной из самых богатых, и, несомненно, самой жестокой из тринадцати организаций, управлявших Ларкосом. Их основал Шрам, когда город только был построен, и всё, что было известно об этом человеке – это что он был чудовищно покрыт шрамами. Если у организации и были какие-либо ещё сведения об её основателе, то они не спешили делиться ими с чужаками.
Танкуил слышал, что их командиру, нынешнему Шраму, дозволялось показываться на публике без маски, поскольку каждый новоизбранный командир должен был намеренно покрыть шрамами своё лицо в честь основателя. Каждый член организации носил металлическую маску в виде лица того же основателя, так что выходило, будто все Шрамы выглядели одинаково, за исключением металла, из которого делались их маски. Похоже, имелась какая-то система, согласно которой чем выше по рангу человек, тем драгоценней металл его маски. Но Танкуил в ней не разбирался и разбираться не желал. Он знал лишь, что Шрамы были ужасно жестокой организацией, практиковали наказание "око за око", и не терпели никаких преступлений на своих улицах. Кроме того, сейчас они управляли районом Ларкоса за великими воротами, и это делало их богатыми и влиятельными.
Танкуил уставился на Шрама в середине – его маска, похоже, была чугунной.
– Сейчас вы мне расскажете, что не любите охотников на ведьм, – сказал Танкуил самым снисходительным тоном, который только мог изобразить. В прошлый раз в Ларкосе он уже имел такую беседу. Она быстро наскучила ему тогда, и грозила быстро наскучить сейчас. Похоже, у нынешнего Шрама были какие-то счёты к Инквизиции, как и у многих людей в известном мире, самой примечательной из которых являлась нынешняя Драконья императрица.
– Кое-кто хочет с вами повидаться, – сказал человек в середине. Из-за маски его тон был совершенно неясен.
– Боюсь, я не выполняю запросы, так что если вы просто отойдёте с моей дороги, то я доберусь до гавани и избавлю всех от проблем. Кажется, гаванью нынче управляют Клирики.
Три пары холодных мёртвых глаз смотрели на него из-за трёх холодных мёртвых масок.