Она была, возможно, лет на десять моложе Оты, седые волосы цвета сухого сланца были откинуты назад, обнажив устрашающее, хорошо обрисованное лицо. Краснота век казалось постоянной чертой, а не признаком недавних слез. Ота встал с садовой скамьи и принял позу приветствия, настолько простую, что ее можно было распознать после самого элементарного обучения. Его гостья ответила подходящим образом и подождала, пока он не пригласит ее сесть на стул, стоявший напротив.
— Нас не представляли друг другу, — сказала женщина на своем родном языке. — По меньшей мере официально.
— Но я знаю вашего мужа, — сказал Ота. Он много раз встречался с членами Верховного Совета. Фаррер Дасин был одним из старейших членов Совета, хотя ни в коем случае не наиболее могущественным. Его жена Иссандра казалась не более, чем вежливой улыбкой и еще одним лицом среди сотен таких же. Но сейчас Ота заметил ее поднятые брови и опущенные глаза, решительный рот и развернутые плечи. Было время, когда он мог бы интерпретировать такие маленькие указания. Возможно оно еще не прошло.
— Я нашла ваше письмо довольно… трогательным. Некоторые из нас думают так же.
— Я… доволен, — осторожно сказал Ота, не уверенный, что выбрал подходящее слово.
— Фаррер и я поговорили о вашем договоре. Массовая отправка женщин Гальта в ваши города в качестве постельных служанок для ваших молодых людей, потом возвращение урожая от избытков вашего мужского населения взамен уехавших девушек. Не самая популярная схема.
Жестокость в ее голосе была уловкой, проверкой. Ота отказался отвечать тем же тоном.
— В своем договоре я использовал другие термины, — сказал он. — Мне кажется, например, что я использовал термин «жена», а не «постельная служанка». Я понимаю, что мужчины Гальта могут найти договор трудным. Он, однако, необходим.
Она развел руки, словно извиняясь. Она встретила его взгляд своим, в котором сквозил интеллект мастера-купца.
— Да, — сказала она. — Ваше величество, я в состоянии обеспечить вам решающее большинство в Верховном Совете и в собрании. Это будет стоить мне всех услуг, которые мне должны, а я копила их тридцать лет. И мне потребуется еще тридцать, чтобы расплатиться по долгам, которые я сделаю ради вас.
Ота улыбнулся и стал ждать. На мгновение холодные голубые глаза сверкнули.
— Вы бы могли поблагодарить меня, — сказала она.
— Простите, — сказал Ота. — Я не думал, что вы закончили, и не хотел вас прерывать.
Женщина кивнула, слегка откинулась назад и сложила руки на коленях. Оса пронеслась, жужжа, через воздух, зависла между ними и, повисев, метнулась в листву. Он смотрел, как она выбирала лучшую стратегию и, наконец, выбрала резкость и прямолинейность.
— У вас есть сын, я верно поняла? — спросила Иссандра Дасин.
— Да, — сказал Ота.
— Только один.
Он, конечно, этого ожидал. В договоре не содержалось положение о роли Даната, но альянсы внутри Хайема всегда подкреплялись свадьбой. Будущее его сына всегда было фишкой в игре, и сейчас эта фишка была готова сыграть.
— Только один, — согласился он.
— Так получилось, что у меня есть дочь. Ане было три года, когда пришла судьба. Сейчас ей восемнадцать, и…
Она нахмурилась. И это было самое удивительное из того, что она сделала после прихода. Каменная маска на лице сдвинулась; глаза, которые он не мог вообразить плачущими, засверкали непролитыми слезами. Ота был шокирован тем, что так неправильно судил о ней.
— Вы знаете, она никогда не держала ребенка на руках, — сказала женщина. — Даже не видела ни одного. Когда я была в ее возрасте, меня нельзя было вытащить из детской. Как они смеются, когда маленькие. Ана никогда этого не слышала. Как пахнут их волосы…
Она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Она наклонился вперед и положил ладонь на запястье женщины.
— Я помню, — тихо сказал он, и она улыбнулась.
— Это к делу не относится, — сказала она.
— Это сердцевина всего дела, — сказал Ота, машинально принимая позу несогласия. — И в этом мы согласны. Простите, если я забегаю вперед, но вы предлагаете мне поддержку в обмен на брак между нашими семьями? Ваша дочь и мой сын?
— Да, — сказала она.
— Есть и другие, которые попросят ту же цену. У нашего народа есть традиция — хай может взять несколько жен…
— Вы не взяли.
— Да, — согласился Ота. — Я не взял.