Вот ты постоянно пытался сбагрить мне своих отставных подруг. А её вообще лесбиянкой прозвали. А знаешь, как смешно со стороны выглядит твоя растерянность. Со своей донжуанской натурой ты и не мог ничего понять. Подобное поведение находится за пределами твоего разумения. А теперь попытайся представить и понять, что я чувствовал, когда она приходила ко мне ночевать и мы гасили в комнате свет.
Сергей умолк. Зато озадаченный Ян зачесал затылок.
- Твой рассказ выглядит очень даже правдоподобно. Жаль, подтвердить некому, - решил Ян.
- Как ни странно, - из глубины шатра донёсся голос Андрея, - я могу.
Оказывается Андрей не спал и всё слышал.
- И как же? – Ян глянул в глубь шалаша.
- Очень просто, – отпихнув Яна в сторону, Андрей наполовину вылез из шалаша. – Как-то раз я пришёл к тебе рано утром. Толи в субботу, то ли в воскресенье – не помню точно.
Ты спровадил меня на кухню и включил радио, но я всё равно услышал, как закрылась входная дверь. Язычок замка предательски щёлкнул. Ну а пока ты сидел в туалете, - Андрей прищурился, - я быстренько заскочил в твою комнату и понюхал подушки.
- И что унюхал? – поинтересовался Сергей.
- Одна из подушек источала едва заметный аромат женских духов. А ты даже одеколоном не пользуешься – торжественно заявил Андрей.
- И ты молчал! – воскликнул Ян.
- А ты бы мне поверил?! – в тон ответил Андрей.
- Конечно нет!
- Потому и молчал. Пока вот, как ни странно, не пригодилось.
- Всё равно, – упрямо возразил Ян. – Галка была для тебя не более, чем любовница. Сам признал.
- Дурак ты, Ян, - вступился Андрей. – Знаю я эту Галку, наслышан не мало. Она же с Сергеем как два сапога – пара. Может быть они и не надели бы друг на друга обручальные кольца, но общие дети у них были бы стопудово. Дети – вторая важная потребность, которая возникает в аккурат после секса, знаешь ли.
- Ты удовлетворён? – спросил Сергей.
- Вполне, – буркнул Ян и нырнул в глубь шалаша.
Как ни странно, ритуальное сожжение паспортов и в самом деле помогло проститься с прошлым. Поставив на Земле и на всех несбыточных надеждах вернуться жирный крест, друзья заметно повеселели. По вечерам вместе с наступающими сумерками плот больше не погружался в тягучую пучину воспоминаний и вяло текущей депрессии. Даже Ян прекратил трансляцию сопливого сериала.
На ближайшей стоянке Сергей ободрал несколько берёз и обзавёлся большими листами бересты. Но кора плохой заменитель бумаги. Вместо машинальной записи приходится долго и упорно прочерчивать каждую букву. Даже на маленький абзац уходит прорва времени. Но Сергей не жалуется. Наоборот: Ян с Андреем даже немного завидуют. С развлечениями на маленьком плоту негусто.
Плавучая жизнь на двенадцати квадратных метрах быстро вошла в привычную калию. Через каждые три дня друзья устраивают большой привал для пополнения запасов. Ещё с Утёса Ян приспособился ловить рыбу прямо с плота. Можно было бы и не тратить сутки на охоту, но рыба, даже запечённая на углях маленькими кусочками словно шашлык, уже не лезет в горло.
К счастью, в прибрежных зарослях полно уток. Методом проб и ошибок друзья освоили несколько охотничьих приёмов. Если удавалось найти днёвку, укромное место под защитой кустов, то били сидящих на воде уток прямой наводкой. Главное не вспугнуть осторожных птиц на подходе. Но наиболее продуктивна охота на утренних и вечерних перелётах.
Утки возвращаются с дневной кормёжки тяжёлыми от еды, летят низко и относительно медленно. В сумерках, на фоне заката, отлично видны машущие крыльями силуэты. Пусть самодельный лук бьёт всего метров на двадцать – двадцать пять, зато, в отличие от ружья, не гремит на всю округу. Часто обожравшиеся утки просто не замечают летящих мимо стрел. Но, если честно, только благодаря обилию и не пугливости местной дичи, друзья возвращаются на плот с добычей.
Глава 3. «Повешенный».
Через неделю после памятного прощания с прошлым сидящий возле очага Ян неожиданно обратился к Сергею:
- Сергей, послушай. Я вот тут подумал: а на каком языке мы разговариваем? Вдруг первый встречный абориген заговорит не на чистом русском, а мы заговорим на его языке? В компьютере инопланетян мы или на самом деле копии, но ничто не мешает перепрограммировать наши мозги на местный лад.
Сергей по обыкновению последних дней корпит над берестяными листами, но неожиданный вопрос Яна заставил его оторваться от записей.
- То есть, между собой мы говорим не на русском, а на местном? – уточнил Сергей.
- Ну да, не на русском.
- Ну… Это легко проверить, - Сергей показал заполненный на половину берестяной лист. – Письменность – графическое воплощение языка. Судя по буквам, я пишу на русском.
- Э-э-э, не-е-е, – протянул Ян. – Всё не так просто. А откуда ты знаешь, что пишешь на русском? Может вместе с местным языком в нас вложили и местную письменность? Вот откуда ты уверен, что это буква «К» на кириллице? – Ян ткнул пальцем в заглавную букву «К».
- Действительно, - согласился Сергей. – Может ты и прав. Нужно подумать.
Заново, словно впервые увидав берестяной лист, Сергей задумчиво уставился на записи. Ян, с видом победителя олимпийских игр, посмотрел на Сергея.
Не прошло и пяти минут, как Сергей уверенно заявил:
- Нет. Не имеет смысла.
- Что не имеет? – не понял Ян.
- Не имеет смысла вкладывать в наши мозги местный язык, местную письменность и убеждать нас, будто мы по-прежнему говорим и пишем на родном, - пояснил Сергей. – Начертание каждого слова прочно связано в нашем сознании с каким-нибудь понятием, образом, ощущением. Информация в нашей памяти хранится не как в ЭВМ в виде нулей и единиц. Когда мы что-то вспоминаем, перед нашим внутренним взором возникают образы, а не буквы и цифры. Слова нужны не более, чем для обмена информацией с другими людьми.
- Ну и? – нетерпеливо спросил Ян.
- Переход на другой язык потребует кардинальной перестройки сознания. Опять таки, к чему такие сложности? Наш похититель не любит работать, посмотри на наши камуфляжи. Гораздо проще вложить в наши головы местный язык. Ведь на Земле полно людей, которые великолепно владеют сразу несколькими языками. Следуя твоему предположению, быстрее мы поймём первого встречного аборигена, хотя будем чётко осознавать, что он говорит далеко не на русском.
Последнее замечание Ян пропустил мимо ушей.
- Человек!!! Там человек!!! – диким голосом заорал Ян, тыча пальцем в сторону берега.
- Где?! – подпрыгнул Сергей.
Берестяные листы едва не слетели с колен.
- Где?! В упор не вижу! – из шалаша выскочил Андрей.
- Да вон же! – раздражённо ответил Ян. – Вон! Там! На острове! Под низким деревом. Корявым таким.
Точно! Сергей посмотрел в указанном направлении.
Впервые за много дней на узком каменистом островке по среди реки видна такая знакомая, такая желанная человеческая фигура. Незнакомец стоит возле низкого корявого дерева, но не проявляет никакого интереса. Кажется, будто безумные вопли друзей его совершенно не интересуют.
Не сговариваясь, друзья похватали вёсла и в бешенном нетерпении погребли в сторону острова. От неслаженной работы плот дёрнулся, увеличил скорость, но тут же закружился, словно затянутый в водоворот листок. Чертыхаясь, но не сбавляя темп, друзья как могли остановили вращение плота. Наконец боковое бревно с глухим треском стукнулось о каменное основание острова.
Ян с Андреем разом соскочили на берег. Плот, получив обратный импульс, чуть отошёл от берега. Сергей спрыгнул в воду и торопливо затолкал плот в высокие заросли камышей. Кого бы они там не нашли, плот может ещё пригодиться.
Сергей последним подбежал к корявому дереву. Неужели нашли!? Доплыли!? Дождались!? Но, Сергей замер на месте. Друзья стоят возле дерева в немом ступоре. Бешенный энтузиазм моментально испарился, словно капля воды на раскалённой сковороде.
- Вы чего? – Сергей дёрнул Яна за рукав.