Май 2002 года
Иногда, оглядываясь на свою жизнь спустя пять долгих лет, Гермионе с трудом верилось, что она на самом деле пошла на это. Конечно, с точки зрения морали то, что она сделала, едва ли можно было назвать порядочным. Тем не менее, оглядываясь на прошлое, она понимала – это было крайней необходимостью. Откровенно говоря, все, что она сделала, было действительно необходимо.
Было не так уж трудно найти себе оправдание. Ложь профессору МакГонагалл о тролле? Ну не могла же она подставить Гарри и Рона, особенно после того, как они спасли ей жизнь, ведь так? А поджог мантии Северуса… профессора Снейпа – единственное, что пришло ей в голову, когда нужно было защитить Гарри. Принудительное всучивание одежды домашним эльфам – что ж, тогда она полагала, что делает правое дело, но даже спустя столько лет ее все еще грызла совесть.
Затем была кража (из запасов Снейпа, чтобы сварить Оборотное зелье). Поимка Риты Скитер в банку, затянувшаяся на недели – как ни смотри, а ведь это все равно было похищение и плен. Кроме того, она обманом заманила Амбридж в Запретный Лес, где ее схватили кентавры – могли и убить запросто. Это могло стать преднамеренным убийством. Но каких бы ужасов ей ни довелось пережить, все же, она не была Пожирательницей Смерти (по крайней мере пока, кто знал, что судьба уготовила ей в будущем).
Тем не менее ничто вышеперечисленное не могло сравниться с тем самым днем, когда ей довелось стоять перед Северусом Снейпом, притворяясь его женой. И ничто из этого прежде не ставило ее в то крайне неловкое положение, в котором она оказалась сейчас.
**********
Июль 1997 года
Гермиона уставилась на мужчину, лежащего без сознания на ковре в гостиной на Площади Гриммо, 12. Она не могла поверить своим глазам. Гарри, казалось, не до конца осознавал, что произошло, тогда как Рон был просто в ужасе.
– Но… где ты на него наткнулся? – спросила Гермиона.
– Как ты на него наткнулся? – спросил Рон, явно впечатленный находчивостью друга.
– Повезло, – мрачно ответил Гарри. – Столкнулся с ним в Лондоне – он меня даже заметить не успел. Я толком и не раздумывал, просто оглушил его и приволок сюда.
Снейп распластался там, куда его отлевитировал Гарри. Одет он был в явно магловскую одежду: черные джинсы, черные ботинки и белая рубашка с открытым воротом, рукава закатаны до локтей. Поза его напомнила Гермионе тело Дамблдора. Она тогда видела его в последний раз несколько недель назад, лежащего у подножья Астрономической Башни. Убитого рукой этого человека. От этой мысли она вновь пришла в ярость, и ее захватило чувство предательства, которое она ощутила той ночью. Ее голос дрожал, когда она произнесла:
– Мерлин, мне невыносимо даже смотреть на него.
Гарри нерешительно замялся.
– Он совсем скоро очнется, – сообщил он. – Что будем с ним делать?
Рон пнул Снейпа в плечо носком ботинка.
– Не обижайся, приятель, но разве ты не должен был подумать об этом до того, как оглушил его?
– Это вышло случайно, Рон! – возразил Гарри. – Я просто… воспользовался моментом.
– Ну, теперь он у нас. Нужно как-то это использовать, – Гермиона усилием заставила себя взглянуть на Снейпа, заставила себя вспомнить каждый случай, когда она заступалась за него, настаивая, что Дамблдор не зря ему верит… Она была так глупа…
– Само собой, мы заставим его говорить, – отозвался Гарри. – Рассказать о планах Волдеморта. Конечно, суть нам известна: он жаждет нашей смерти. Но немного подробностей не будет лишним.
– Гениально, – саркастично выпалил Рон. – Ну и как же?
– Хороший вопрос, – Гермиона сощурилась, перебирая в голове различные варианты. Как заставить человека, такого, как Снейп, – человека, который вел двойную игру и искусно лгал, к тому же опытного легилимента и окклюмента, рассказать правду?
– Сыворотка правды? – предложил Рон.
Снейп сонно дернулся у их ног, и Гермиона, ни секунды не колеблясь, достала палочку и снова оглушила его Ступефаем. При этом на нее внезапно накатило чувство удовлетворения, когда Снейп в очередной раз повалился на пол без сознания.
– Ты забыл? Сыворотке правды можно противостоять при помощи окклюменции. Как только он поймет, что мы задумали, он тут же заблокирует свой разум.
– Круциатус, – мрачно изрек Гарри, поигрывая палочкой в руке. Заметив этот жест, Гермиона напряглась. – Думаю, я достаточно сильно его ненавижу, у меня получится.
– Это Непростительное, – напомнила ему Гермиона, покачав головой. – Кроме того, он Пожиратель Смерти. Не думаю, что это его разговорит.
Рон нахмурился.
– Как насчет Оборотного? Как тогда, с Крэббом и Гойлом, когда мы хотели разузнать у Малфоя о Наследнике Слизерина? Пусть думает, что говорит с тем, кому доверяет. Может, с Долоховым или Яксли.
– А если мы дадим ему еще и Сыворотку Правды, он не станет сопротивляться, ведь будет считать, что опасаться нечего, – добавил Гарри.
Гермиона горько усмехнулась.
– Не думаю, что Пожиратели доверяют даже друг другу. Сомневаюсь, что Снейп вообще кому-то доверяет.
Но что-то в этом было. Если им каким-то образом удастся убедить Снейпа, что он может сказать правду… или, что он этого хочет…
– Должен же быть хоть кто-то, кому он мог бы довериться, с кем он чувствовал бы себя в безопасности, – стоял на своем Рон.
– Как жаль, что он не женат, – отозвался Гарри. – Хотя, кто за него такого выйдет…
– Сомневаюсь, что он вообще сможет чувствовать себя в безопасности, пока не закончится война, независимо от того, с кем ему доведется говорить, – бездумно пробормотала Гермиона, уйдя с головой в проблему. Решение было где-то рядом, она это чувствовала. Безопасность. Доверие. Кусочки пазла начали становиться на свои места. Та, которую он любит. Это вообще возможно? – Что, если мы заставим его поверить, будто война окончена? – медленно протянула она, попутно обдумывая каждое слово. – Давно позади. Тогда он чувствовал бы себя защищенным рядом со своей женой…
– Но у него нет жены, – напомнил Рон. – А если бы и была, он бы не желал перекинуться с ней и полусловом, куда уж там до разговоров по душам. – Он глухо рассмеялся. – Представляете? Влюбленный Снейп?
Гермиона окинула лежащего на полу человека продолжительным взглядом. Как же она презирала себя за то, что в свое время жаждала его одобрения на занятиях. За то, как настаивала на том, что он достоин их доверия. За то, что вместо фактов прислушивалась к своим инстинктам. За то, как восхищалась его мастерством зельедела. За то, как ты грезила о нем, – прошептал внутренний голос, – о его глазах, голосе, прикосновениях… Она живо отмахнулась от этой мысли.
– Я могу заставить его поверить, что она у него есть, – выпалила она. – И я могу заставить его думать, что он любит ее.
И если потом это заставит его страдать, да будет так.
Гарри и Рон обменялись вопросительными взглядами, затем взглянули на Гермиону.
– Эм, Гермиона, мы в курсе, что ты очень умная… – начал было Рон.
– …но что, во имя Мерлина, ты задумала? – закончил Гарри.
– Я задумала… ну, я бы назвала это обманом века. Очень дерзким. – Чем больше она об этом думала, тем реальнее казалась задумка. – Мощное Заклятие Забвения заставит его думать, что война давно окончена и он в безопасности. Сыворотка Правды не даст ему солгать. А Амортенция убедит, что он ее любит.
– Любит кого?
– Свою жену. Меня.
После того, как (довольно предсказуемый) спор угас, она снова привела доводы.
– У нас нет времени придумывать что-то еще. У меня талант к Заклятию Забвения, это даже Локхарт подтвердил. А если мне придется создавать ложные воспоминания о какой-то там жене, то намного проще самой сыграть главную роль. Это и реальнее, и убедительнее.