С северной части оврага, который от нескольких десятков разрастающихся очагов пожара посветлел, как перед рассветом, стали доноситься множественные крики. Голоса приближались, а когда мы седлали лошадей и были готовы пуститься во весь опор, сверху показалась сначала одна фигура, указывающая на нас, рукой, а потом и множество других.
— De är här! Alla kom hit! — Я не понимал, что они кричат, однако судя по тональности это были явно не миролюбивые призывы сложить оружие.
— Уходим! — Рявкнул я и на нервах ударил шпорами в бока лошади уж очень сильно, от чего та, не ожидав такой наглости, рванула с места непривычно резво. Я еле удержал своё тело, от полëта кувырком назад, но всё же остался в седле. Над головой, слева и справа засвистели одиночные стрелы. Вдруг кто-то из бойцов рядом со мной издал протяжный вдох, сопровождаемый неестественным щелчком. Я бросил короткий взгляд в сторону звука и заметил, как фигура оседает на шею лошади, а та, в свою очередь, предательски свернула с изначального маршрута движения. Я задействовал, наверное, все свои силы, чтобы не остановиться и, стиснув зубы, в очередной раз вдарил шпорами в бока лошади.
Мы едва успели перейти на галоп, как вдруг за моей спиной раздалось пронзительное лошадиное ржание. Я отчëтливо услышал, как чей-то скакун на полном ходу рухнул на землю, вполне возможно оставив под собой и всадника. Я зажмурился и голова моя вдруг стала невероятно тяжëлой, мысли роились и я, кажется, вырубился.
Очнулся я уже когда наш поредевший отряд добрался до соснового леса.
— Командир! — Потряс меня за плечо Иван. — Живой?!
— Живой, живой, — Сквозь зубы прошипел я.
— Большой отряд конников в трëх сотнях шагов. Двигаются к нам, быстро. — Он обернулся, вглядываясь в так удобно освещаемую пожаром темноту. — Уже двести шагов!
— Вперёд, вперёд! Рванули! — Я почувствовал, как к горлу подступил ком. Два человека мы оставили в том овраге. Если они не погибли на месте, то им не повезло, поскольку разъярённые катастрофическими потерями шведы не станут вникать в несуществующие правила обращения с военнопленными.
Тем временем расстояние между нами и преследователями неумолимо сокращалось. Ну где же эти чëртовы дружинники?! Вдруг у поворота, на обочине, мелькнул тусклым огоньком факел, который, по моей инструкции, тут же затушили. Вот они! Я немного сбавил скорость, перемещаясь в конец нашего отряда. Когда мы проезжали мимо места, где я загорелся факел, я, что есть сил выкрикнул:
— Давай! — И махнул рукой, эотя и не видел скрывавшихся в темноте силуэтов.
— Взяли! — Натужный восклик оповестил меня о том, что меня услышали.
Вначале ничего не произошло. Однако когда до поворота на огромной скорости долетел отряд наших преследователей, послышалось множественное ржание, ругань и звуки всеобщей свалки. Натянутый меж двух сосен канат сработал как надо, на время остановив целеустремлённых всадников.
Вскоре нас стали настигать остатки отряда, сумевшие оправиться от замедляющего эффекта столь неприятной, но простой хитрости. Их было по прежнему слишком много, а потому я возложил все надежды на второй, уже более серьёзный туз в нашем рукаве. На этот раз я наоборот вырвался вперёд, благо мой конь, имеющий ярко выраженные польские корни, которые здесь являлись гарантом высокого качества породы, без труда обогнал меринов остального отряда. Заметив очередной сигнал на обочине, я мысленно выдохнув и перекрестившись(хотя особым религиозным рвением никогда не отличался), издал протяжный свист, означающий сигнал к действию. Вспыхнул очередной огонëк и маленьким пламенем, иногда извергая небольшие искорки, пополз к центру дороги с ярко выраженной «кочкой», которой здесь, на самом-то деле, быть не должно. Иван среагировал быстро и короткой командой перенаправил отряд по правую сторону дороги, чтобы ненароком не зацепиться за эту самую «ккочку».
Когда мы преодолели это неестественное препятствие, огонëк уже почти подобрался к конечной цели. Однако и противник был близок к нам как никогда и уже осыпал нас множеством опасных снарядов, которые то и дело свистели рядом. Когда мы отдалились от неровности на добрых пятнадцать метров, я расслабленно выдохнул. Правда выдох мой слился с мощным, оглушающим взрывом, наверняка отбивающим у преследователей всякое желание продолжать погоню. А разложенные стороной к противнику мелкие камешки, которые в теории играли роль осколков, наверняка проделали в мягкой плоти несколько лишних отверстий.
Мы проехали в быстром темпе ещё около полукилометра, после чего я принял решение встать на привал, свернув с основной дороги на несколько десятков метров в лес. Лошадям нужен был срочный отдых, а нам — перегруппировка и возможность объединиться с отрядом из полка.