— Что дальше, государь? — Подала голос сторона наместников.
— А дальше, друзья мои, ответьте мне на важный вопрос: сколько в Новгороде людей проживает. — Все призадумались, после стали активно обсуждать поставленный вопрос и даже спорить, но вскоре, коллегиальным решением, пришли к единому мнению.
— Около четырнадцати тысяч мужей. — Прозвучал ответ.
— А женщин всего возраста сколько? — Второй вопрос поставил практически всех в зале в ступор.
— Ну так, знамо дело, немногим больше. — Неуверенно начал один из купцов. — Может пятнадцать, а может и шестнадцать тысяч. Все ж много мужей в том году в походе полегло. Ну тебе ли, княже, не знать.
— Но почему вы изначально ответ дали лишь в количестве мужчин?
Вопрос был скорее риторический, ведь все поголовно местные жители пока что не брали в расчет женщин как нечто действительно весомое. О них говорили скорее пренебрежительно, лишь иногда выражая почести и уважение женам самых статусных мужчин. Например Анне большинство горожан и, тем более, крестьян, попросту боялись в глаза смотреть. Ну как же, это ведь жена влиятельного человека, целого князя! К своим женам они редко когда могли высказать искреннее уважение. Ну нет здесь феминистических настроений и тем более стремления к уравнению прав. Впрочем, время сейчас для них не то и с этим, пожалуй, спорить глупо. И даже если все пойдет по самому лучшему сценарию, если демократия приживется, а экономика взлетит, далеко не факт, что я успею застать то же равноправие, какое видел в России века двадцать первого.
— Поймите, господа советники, — После недолгого молчания продолжил я. — Женщинам вовсе не обязательно всю жизнь прятаться в избе, да по хозяйству хлопотать. Они могут быть умнее многих мужчин, работать на некоторых фактурах, быть лекарями и учителями. — Люди смотрели на меня по-разному: в их взглядах читалось непонимание и прозрение, задумчивость и брезгливость.
— Хочу заметить, — Пришел мне на помощь Макс. — Что в Борках девочки ходят в школу наравне с парнями и, как говорят учителя, учатся порой даже лучше. А многие жены рабочих трудятся в поле и с новыми инструментами у них это вполне неплохо получается.
— Будущее за теми странами, где женщины, как и мужчины, работают и учатся, посещают пиры и принимают решения. — Понимания в глазах моих слушателей стало явно больше, однако они по-прежнему выражали явное сомнение.
— А давайте сделаем вот как, — Решил я разрядить обстановку, — В эту субботу я жду всех вас вместе с вашими женами на пир здесь же, в этом зале! — Все удивленно ахнули, но возражений не последовало. — А если у вас есть дочери не замужние, али сыновья не женатые, но все не моложе шестнадцати годов от роду, то и их с собою берите. — Потихоньку в глазах советников(в особенности молодых), заискрились нотки интереса и они, улыбаясь, похоже, приняли мое приглашение. — Только я вас умоляю, не надевайте вы эти длиннющие шубы и большие шапки! — Опомнился я, указывая на сидевшего рядом со мной купца в классическом одеянии русской знати, — Оденьтесь, лучше, вон, как господин Кузнецов: легко, но изящно, чтобы ничего не стесняло ваши движения. — Обрадованные скорым светским мероприятием, верхушка общества легко согласилась на выдвинутые условия и даже самые старые и консервативные не стали перечить.
Мы еще долго обсуждали по несколько раз самые разные темы, перескакивая с одной на другую и лишь через час активных дебатов все приглашенные купцы и наместники с несколькими исписанными под завязку листами каждый покинули детинец, оставив нас с Максом двоих в огромном зале.
— Ну, вроде неплохо поработали, а? — Потягиваясь на стуле, спросил он.
— Пока не знаю, — Немного осипшим голосом ответил я, — Но скоро будет видно.
— Господин государь! Господин наместник! — В зал, едва не упав, ворвался взволнованный и растрепанный мужчина в легкой грязноватой рубахе и штанах, однако в весьма неплохих кожаных ботинках. В нем я узнал рабочего на моей первой мануфактуре в Борках. Мы с Максом переглянулись и вновь уставились на посыльного.
— Что стряслось, Климентий? — Наконец спросил его Максим.
— В Борках… Там это… — Мужчина явно пытался подобрать слова, но получалось у запыхавшегося рабочего не очень хорошо. — У господина Оскара, розмысла вашего, точно пуд пороха рванул, половину этажа снесло как не бывало! — Его слова эхом разнеслись по залу. Я глубоко вздохнул, глянув на Максима.
— По коням! — Уверенно сказал я, хотя еще минуту назад собирался отдохнуть.