"Вот и поиграла со мной, как ребенок с игрушкой, - подумал я и сам принял горизонтальное положение. - Завоевать ее наверняка не удастся. Тертый калачик. Она меня мгновенно покорила, у нее колоссальный опыт. Еще немного, и я буду задыхаться в ее сетях, которые она так искусно плетет. Я совершенно не подхожу для этого. Какой из меня кавалер? Она цветущая, крепкая, а я действительно худосочный и не подойду ей как партнер".
Когда мы подъезжали к городу, а я все время молчал, будто мой язык подвергся хирургической операции, Лена неожиданно спросила:
- Ну, ты не потерял мой адрес? Придешь послезавтра?
- А вы будете меня ждать?
- Буду.
- Если так, то..., конечно приду.
Я приехал в общежитие университета раньше всех, числа 25 августа. Для поселения с меня потребовали принести разрешение из деканата.
В деканате разрешение на проживание в общежитие мне выдали сразу, а вот со стипендией вышла заминка: лимит на стипендию в наступающем учебном году не увеличили, а наоборот сократили. На курсе, где я учился, только два студента получили и стипендию, и общежитие, - Лозицкий и Кравченко. Мне же досталось только общежитие. Зажав ордер на поселение в левой руке, я помчался к коменданту, мучительно думая, что же мне делать. Жить есть где, но жить-то не на что. Куда деваться, что делать?
В деканате я получил, правда, тридцать шесть рублей за два летних месяца, и это дало мне возможность посетить магазин, и даже рынок, где крестьяне продавали картошку по сносной цене. Если бы не эти деньги, мне пришлось бы идти грузчиком в речной порт, и тогда визит к моей попутной знакомой не мог бы состояться. А она, должно быть, ждет, готовится встретить меня так же радушно и так завлекательно, как это было в поезде.
Возможно, она была замужем, потому что девушки не ведут себя так свободно и так пикантно. Возможно, ее замужество длилось не более месяца, видать, она слишком требовательна. Я ей тоже, должно быть, не подойду, но целовать ее всю ночь, - что может быть лучше?
Я и не заметил, как подошло воскресенье, и значит, приближалось свидание со случайной попутчицей Леной. Что ж! пора готовиться. Я добросовестно отгладил брюки, почистил туфли, намазал их гуталином и надел выстиранные носки, которые много раз штопал. Брюки в промежности так истерлись, что если присмотреться, то можно было определить, какого цвета у тебя сатиновые трусы. Но я знал это и всегда держал ноги вместе, как девушка. Туфель на правую ногу немного просил каши, а на левом откуда-то взялся шнурок совершенно другого цвета. Словом, веселая студенческая жизнь. Но ведь Лена - вчерашняя студентка, о чем сама поведала, поймет и простит. Вот только ее мать ни к селу, ни к городу.
Поднимаясь вверх по улице Короленко, я засомневался. Такая красавица, такая сытая кобылка и я - нищий студент, худосочный кавалер в дешевых туфельках, похудевших брюках... не гожусь ни в любовники, ни в женихи, ни в мужья, по крайней мере, до окончания университета.
Но моя поклажа - бутылка вина, букет цветов и торт звали вперед.
На третьем этаже я нажал на кнопку звонка два раза, как было условленно. Вскоре послышались мягкие шаги, и в проеме открытой двери показалась Лена в роскошном длинном до пола халате.
- Пришел все-таки, ну заходи, запела она ласково и как птичка порхнула на кухню, прикладывая пальчик к губам. Я сразу догадался: не особенно распускать язык при матери.
Стол почти уже был накрыт, меня тут же представили теще, женщине лет пятидесяти, невысокого роста, с бородавкой на левой щеке. Я вручил скромный букетик цветов, поставил на стол бутылку вина и сел на диван.
Мне хотелось посмотреть альбом с фотографиями, но Лена его не предлагала, а попросить ее об этом казалось неловко.
Вскоре мы сели втроем к столу, какие-то чужие и далекие. Лена держала себя скромно и, как мне показалось, отчужденно по отношению то ли ко мне, то ли к матери. Вполне возможно, что мать отчитывала ее за очередного жениха на одну ночь; возможно, она ждала неистощимого щебетанья и особого ухаживания не только за ней, но и за тещей, а я сидел как пенек на диване от растерянности и смущения. Я никак не смахивал на петуха, танцующего вокруг курочки.
Вместо того, чтобы рассказывать какие-нибудь веселые истории, которые приключались со мной, и чтобы в этих занимательных историях я выходил победителем, а также какие у меня неограниченные перспективы в будущем, я произнес, вернее, крякнул, тост за нашу вторую встречу с Леной.
Ее мать тут же вспыхнула, ринулась вскочить, но раздумала, уничтожающе посмотрела на дочь, потом перевела взгляд на меня, как на мокрого, но нахального цыпленка, демонстративно поднялась из-за стола и ушла в другую комнату.
- Кого ты пригласила в гости, да глядишь, он еще и на ночь останется, - ты ведь один раз с ним виделась, рази так поступают? Ну и молодежь ноне, - сказала она уже будучи за дверью, но довольно громко, так чтоб и я слышал.
− Тетя Катя, Екатерина Ивановна, не серчайте, я попью чаю с вашей дочерью и уйду, но чтоб я выполнил свое обещание, вы должны вернуться и посидеть с нами, хотя бы пять минут.
На удивление, теща вернулась, и села напротив меня и стала сверлить меня уже потеплевшими глазами.
− Не нравлюсь, да? - спросил я, пытаясь открыть бутылку с вином.
− Я тебя не знаю, голубок. Может ты и хороший человек, но вот эта швондя...мне за нее стыдно. Видать у нее бешенство матки.
− Мама, замолчи. Мне не семнадцать лет, учти.
− Доченька, тебе надо остановиться...на ком-нибудь, на одном и выйти замуж.
−Не мешай мне. Тогда все будет так, как ты того желаешь, видишь, парень красавчик, худой, правда, но если его откормить из него прекрасный жеребец получится.
− Ну, как знаешь, − сказала мать и ушла в свою комнату.
- Ты не обращай внимания, - сухо сказала Лена. - Мать думала, что мы с тобой давно знакомы или вместе учились. А тут выходит: мы вчера увиделись, а уже сегодня я тебя тащу в постель. Ты понимаешь? Надо было предложить тост за здоровье тещи, а не за нашу вторую встречу, лопух несусветный. Не думала, что ты такой несообразительный.
- Виноват, не знал, а ты не предупредила, - произнес я вторично глупую фразу, на какую был сейчас способен. - Может, того, пойти извиниться..., с рюмкой в руках и тут же произнести тост. Я могу сказать, что приехал на собственной машине из Запорожья, где работаю на заводе главным инженером.
Лена расхохоталась, внимательно глядя на мои брюки и на носки непонятного цвета.
- Сиди уж, не позорься и меня не подводи, - произнесла Лена, поднимая бокал с шампанским.
Лена со мной чокнулась, глотнула вина из красивого бокала в виде чаши с золотой каймой, а я с расстройства вылил в себя полный стакан водки, раскашлялся и набросился на закуску. Лена наблюдала за мной, думая, что я не обедал целую неделю до этого, и все подбрасывала в тарелку то новую порцию отбивной, то какой-нибудь вкусный салат. Если бы не ее роскошная грудь, на которую я периодически робко посматривал, я бы давно заснул от избытка калорийной пищи, потому что меня уже невероятно одолевал сон.
- Выпей еще, не стесняйся и мне налей, - предложила она, подставляя бокал для вина.
- Мне больше нельзя, - взмолился я.
- А ты ешь, ешь, не стесняйся. Голодный ведь, по глазам видно.
Промычав что-то, вроде того, что мужчина есть мужчина и он может выпить бутылку один, я отхлебнул еще немного водки. Мы еще выпили и даже чмокнули друг друга, - я ее в губы, а она меня в щеку. Она больше не подставляла губы, а я не искал их, - я снова храбро уничтожал все, что было на столе.
В это время загремел телефон.
- Опять, - произнесла Лена недовольным голосом. - Не подойду. Покоя от них нет.
Но телефон на короткое время замолк и снова начал реветь. Лена встала, моргнув мне при этом, она уже была разогретая шампанским и смотрела на меня как на петуха, но, поморщившись, подошла к телефонному аппарату.
- Костя, это ты? Какими судьбами? Ты только что приехал из Харькова? Ну и дела! Ты хочешь приехать к нам? Но...сегодня у нас полно народу. Две тети по материнской линии и дядя по отцу неожиданно нагрянули...ты уж не обессудь, ладно? Я к тебе в гостиницу? Не получится. От меня толку мало. Почему? Да потому, что я болею. У меня болезнь, которая бывает один раз в месяц. Позвони денька через три, хорошо? Я компенсирую...
Я слушал ее речь, как приговор суда. Обхватив голову руками, я понял, что мои растопыренные пальцы впитывают влагу волос. Капельки пота потекли вниз по лбу. От расстройства я налил себе сам и опрокинул рюмку одну за другой и не заметил, как она подошла к столу и погладила меня по затылку.
- Не обращай внимание. Сегодня ты - мой, а я твоя. А что будет завтра - посмотрим: будет день - будет пища, как говорится. Выпей еще.
Лена сладко потянулась, порхнула ко мне на колени, обвила мою шею длинными, гибкими руками и впилась в губы. Я чуть не задохнулся в ее жарких объятиях. Только она просунула ручку под ремень, чтоб довести меня до умопомрачения и чтоб я ее тут же раздел, как снова загремел звонок. Я вздрогнул и схватил ее за руку.
- Иди, - сказал я.
Она поднялась, но не с такой прытью, как раньше и нехотя подняла трубку.
- Ты мне уже надоел, не звони больше. Почему? Да потому что ты кисель...и то, что у тебя там только для курицы, но не для женщины, такой как я. У меня друг... Он уже ждет, я пошла. Больше к телефону не подойду. Гм, только попробуй, я позвоню в милицию.
Она бросила трубку, повернулась ко мне и произнесла:
- Пойди, сделай что-нибудь, чтоб не тарабанил этот телефон. Сделай замыкание, что ли...
Я сидел, не шевелясь. Я чувствовал, что у меня самого произошло замыкание, и что мне больше не хочется ни этих губ, ни объятий, ни того, что у нее там...горит и требует массажа, возможно, всю ночь с короткими перерывами. Я лихорадочно стал соображать, как же выйти из этого положения, в которое попал по своей наивности.
- Ну что ты? Я вижу, ты скоро заснешь.
Она стала расстегивать халат, а я вместо того, чтобы искать ее роскошную грудь, ткнул вилку в очередную порцию отбивной.
- Ну, поешь, а потом приходи в спальню. Я жду тебя...голенькой.
Она как кошечка неслышно посеменила в спальню, оставив меня одного. Я не знаю, как, но я свалился на диван и заснул. Когда вернулась Лена и улеглась рядом, я проснулся и понял, что не имею права больше лежать, как бревно. Ее жаркие губы впились в мои, а ладошка, такая мягкая и такая жаркая начала делать круговые движения по моему животу.
Любой мужчина в этой ситуации похож на зверя и с невероятной скоростью бросается на свою зверюшку. Я окончательно проснулся и попытался сделать то же самое. Я раскидал ватные ножки Лены, но в самый ответственный момент, когда надо было проникнуть в открытую форточку, моя плоть...повисла веревкой.
Лена тяжело вздохнула и ушла в спальню, не сказав ни слова.