Словом, Воронцова под любым предлогом пыталась сблизиться с Владом и я и отказалась тем самым счастливым билетом для нее, точнее наша дружба. Я знала, что она приходила не ко мне, но от нехватки общения со сверстниками, была рада даже этому, к тому же девушка оказалась очень общительной, у нее был просто взрывной характер, и она постоянно заставляла меня улыбаться и не ощущать себя такой уж ущербной.
Но, конечно же, расположения моего брата ей так и не удалось добиться, хотя она до сих пор не теряет надежды… Несмотря на то, что мы стали подругами, даже она не знает мой самый темный и жуткий секрет, который я не решаюсь озвучивать даже самой себе. Я безумно влюблена, волосы встают дыбом, а кожа покрывается мурашками, когда он приближается ко мне, я не знаю что говорить и забываю, как дышать. Очень долго я тешилась заблуждением, что просто боюсь его, но желание постоянно видеть его, ощущать его аромат, слышать хриплый, прокуренный голос, становится просто жизненной необходимостью. Когда его нет, я постоянно ищу его взглядом, но стоит ему появиться, я ищу, куда бы от него убежать. Это наваждение, мое проклятие, любить единственного парня в целом мире, который никогда не будет моим, не сметь сказать ему о своих чувствах и тем более, надеяться на взаимность. Да-да, вы правильно догадались, этим парнем является мой сводный брат, тот самый, который желает превратить мою жизнь в ад и в конечном итоге, стереть меня в порошок.
Я не знаю, в какой момент это произошло, и как давно я стала такой вот мазохисткой, но ничего не могу с собой поделать вот уже несколько лет. С самой нашей первой встречи я должна была понять, что мне необходимо бежать от этого человека, помню этот мальчишеский взгляд, полный горечи, обиды, боли и вселенского презрения.
- Алин, сегодня я хочу познакомить тебя кое с кем – осторожно произнесла мама, словно хотела к чему-то подготовить меня, но закончить начатое она не успела, так как в дверях появился мужчина, которого я все время ждала, а из-за его спины зло сверкнул глазами русоволосый мальчишка и смотрел на меня так, будто я только что поломала его любимую игрушку.
- Дорогая познакомься, это Влад. – произнес Виктор Романович, подталкивая ко мне сына, тот нехотя протянул руку и выдавил из себя «Привет», только сказал он это так, будто я ему кирпич на палец уронила. Я решила быть дружелюбной, ведь если мне так нравился его отец, то и с самим Владом мы возможно подружимся и наконец, я обрету хотя бы одного сверстника, который не будет от меня шарахаться. Как же я тогда заблуждалась… В первый же день знакомства мальчик дал твердо понять, что не собирается делить своего отца с кем-либо и новая мама ему не нужна. Когда мы играли на детской площадке, он подставил мне подножку так что я упала с горки, больно ударившись головой и содрала коленки и прежде, чем ко мне успели подскочить взрослые, он наклонился надо мной, схватив прядь моих волос, больно потянул за нее:
- Даже не смей ябедничать, малявка, тебе все равно никто не поверит и отстань от моего папы, если не хочешь что бы я тебя еще и песком накормил, – зло выплюнул он мне в лицо, а потом демонстративно развернулся и ушел.
Конечно же Виктор Романович его наказал, я не знала как именно, но ненависть мальчика усилилась в несколько раз, так что родители решили больше не сводить нас вместе. А я ведь так надеялась, что могу кому-то улыбаться, гонять по лужам и делиться детскими тайнами в шалаше на дереве, неужели мне так много было нужно? Оказывается, дети в моей школе были гораздо более благосклонными, не унижая меня, а просто игнорируя мое существование.
Второй раз, когда мы встретились, была непосредственно свадьба наших родителей, теперь по настоянию Виктора Романовича я должна была называть его исключительно папой и никак иначе, когда Влад это услышал, у него заходили желваки на лице, а кулаки сжались с такой силой, что я невольно вздрогнула и тут же отвела от него взгляд, стараясь оказаться как можно дальше отсюда. Ему тогда было всего четырнадцать лет, мне двенадцать, но глаза его горели таким не детским пламенем. Помню, как отошла на кухню, взять еще салфеток, как меня резко схватили за руку и больно прижали к стене.
- Не смей тут изображать счастливую семью, уродина! Ты никогда не станешь моей сестрой, поняла? – мальчик схватил меня за горло и несколько раз довольно сильно ударил мою голову о стену. Из глаз брызнули слезы, что, казалось, только сильнее раззадорило Влада. – Вот только сопли тут распускать не нужно, обидели бедняжку! – издевался мальчик, упиваясь моей болью.
- Запомни этот день, теперь я сделаю все, что бы ты с ностальгией вспоминала те дни, когда вы с матерью прозябали в своей дыре и ели черствый хлеб на завтрак, я уничтожу тебя, убогая! – он схватил меня за волосы и с силой толкнул в сторону, так что я не удержалась на ногах и полетела на пол. На праздник я так и не вышла, сославшись на тошноту. Из-за него я не видела первого танца наших родителей, счастливой улыбки мамы, которой, несомненно, мое отсутствие подпортило праздник и она то и дело, бегала ко мне, спросить, не стало ли мне лучше. А мне становилось только хуже, но я никому не могла рассказать всю правду, так и приходилось нести этот груз с собой. Влад в силу своего возраста не мог отыгрываться на моей маме, поэтому просто предпочитал ее игнорировать, вся его злоба доставалась исключительно мне. Я его считала настоящим монстром, он был главным чудищем моих детских кошмаров, не могу даже сосчитать, сколько увечий из-за него я получила, но все изменилось, когда однажды я решилась подняться на третий этаж нашего дома, который полностью принадлежал сводному брату и, естественно, мне категорически запрещалось входить в эту зону, но Виктор Романович был в командировке уже вторую неделю, а Влад не спускался даже есть уже третий день. Мама ужасно волновалась все ли с ним в порядке и попросила меня проверить его, я, несмотря на свой страх, не смогла ей отказать. Когда я ступала по ступенькам, казалось, что даже переставала дышать, тишина была пугающей, когда я дошла до приоткрытой двери его спальни, замерла, не решаясь заглянуть внутрь. Из ступора меня вывел всхлип, потом еще один, неужели Влад плакал? Я осторожно приоткрыла дверь и замерла на пороге. Парень, которому на тот момент исполнилось шестнадцать лет, сидел на полу и что-то держал в руках, бормоча что-то себе под нос, он был настолько увлечен своим занятием, что даже не услышал, как я вошла. У меня словно ком, в горле образовался, я не могла вымолвить ни слова, глядя как он сжимает в руках фотографию женщины, я, наконец, смогла ее рассмотреть, когда остановилась у парня за спиной.
- Мамочка, вот уже восемь лет, как тебя со мной нет, а он даже не вспомнил об этом…- слёзы капали на рамку, Влад даже не пытался их вытереть. – Теперь мы так далеко, что я даже не могу положить цветы на твою могилу, мамочка, я так скучаю, я бы все на свете отдал за то, что бы ты хотя бы приснилась мне, я не хочу забывать твое лицо, родная моя…- он прижал фотографию к сердцу и крепко зажмурился, словно превознемогая боль, а я так и стояла у него за спиной, не решаясь даже вздохнуть. Первый и единственный раз в жизни я видела его таким одиноким и сломленным, ведь я никогда не думала, что ему может быть настолько больно видеть своего отца с другой женщиной счастливым, в то время как он сам до сих пор не смог пережить утрату матери. Я сама не поняла, что плачу, только когда моя слезинка упала парню на затылок, а потом еще одна, пока он не повернулся, я запаниковала.
- Ах ты дрянь, как ты посмела войти сюда?! – парень с грацией пантеры встал, схватил меня за горло и тут же повалил на пол, нависнув сверху. – Насладилась зрелищем, тварь? – его глаза метали молнии, удивительная метаморфоза, как он в мгновение ока с убитого горем сына, превратился в адского демона, который готов меня придушить сию же секунду.
- Влад, я не хотела, прости…- прохрипела я, наверное, уже синея, от нехватки воздуха.