Оружие мелькало с такой скоростью, что Кьёрнвинд его практически не видел. Да что там оружие – сами силуэты бойцов смазывались, когда они атаковали друг друга! Наполненная кувырками и пируэтами, их битва ушла далеко за рамки всех виденных Кьёрнвиндом сражений. Это был не поединок – это было искусством.
Когда голова Мелона упала на землю, Кьёрнвинд почувствовал горькое разочарование. Волшебная, мистическая битва закончилась, оставив после себя лишь печаль. Пусть он и был их врагом, мир покинул великий воин.
Нагренмелл устало выдохнул и опёрся о своё странное оружие:
– Достал всё-таки меня, паршивец, – с ухмылкой покачал он головой.
Кьёрнвинд увидел, как по рубашке командира под кольчужной накидкой расползается кровавое пятно, и удивлённо моргнул. Кровь и не подумала исчезать, это не было наваждением. Нагренмелл действительно ранен.
– Собери всех, – тусклым голосом попросил он.
Кьёрнвинд кивнул и быстро обошёл огороженную территорию, собрав тех, кто изначально был поставлен в дозор. Они вернулись во двор минут через пять; к этому времени рядом с Нагренмеллом стоял солдат, удерживающий на плече ребёнка с мешком на голове и связанными руками. Кьёрнвинд усмехнулся: они бы ещё в цепи сопляка заковали!
– Дело сделано, – проскрипел Нагренмелл, обведя взглядом оставшихся членов отряда. – Собираемся, подчищаем следы и уходим. Кьёрнвинд, когда мы будем уходить – подожги дом. Свидетели не нужны.
С того момента, как Кьёрнвинд ушёл, он побледнел ещё сильнее, поэтому солдат, глубоко вдохнув, выпалил:
– Командир, а раз свидетели не нужны, так может, мы напоследок развлечёмся, а? Чего добру зря пропадать?
Нагренмелл прикрыл глаза. Он был серьёзно ранен и окружён семью солдатами, которые его не очень-то жаловали, и глаза их недобро сверкали, ожидая ответа командира. Взвесив ситуацию, он принял единственно верное решение:
– Ну, если вам так хочется войти – как я могу мешать, – он сделал приглашающий жест в сторону двери.
Кьёрнвинд первым ломанулся в дом. За ним двинулись остальные. Кто-то в предвкушении развлечений радостно потирал руки, с другой стороны раздался довольный смех. Скопившееся напряжение требовало выхода, и солдаты знали, как от него избавиться.
Последним в дверь вошёл мужчина, который принёс на плече ребёнка. С разрешения Нагренмелла оставив парнишку во дворе, он направился следом за остальными. Шёл он не слишком охотно: то, что они собирались совершить, не казалось ему чем-то правильным, но и отбиваться от коллектива он не хотел.
Они все были на кухне. Когда солдаты вошли в комнату, Кьёрнвинду показалось, что он услышал одинокий стук со стороны входа, но он не придал ему значения. Он был в ярости.
Женщина лежала рядом с дочерью и сыном. Со стороны могло показаться, что они просто уснули – настолько умиротворёнными выглядели их лица. Идиллию нарушали три кровавых росчёрка, по одному на каждую шею.
С другой стороны дома тоже послышался стук. Кьёрнвинд повернулся ко входу. Нагренмелл, этот ублюдок, он убил их, когда Кьёрнвинд собирал остальных солдат!
– Ну, сука, – зло сплюнул Кьёрнвинд и стремительно направился к двери, походя махнув остальным. – Идём, парни! Добьём раненую падлу.
Злость внутри него смешивалась со страхом. Он ещё помнил, как Нагренмелл сражался; не истекай он кровью, Кьёрнвинд не пошёл бы против него даже с целым отрядом. Но сейчас…
Он толкнул дверь, намереваясь высказать командиру всё, что о нём думает, но она не поддалась. Он толкнул сильнее – бессмысленно. Добротно сколоченная дверь держала крепко.
– Нагренмелл! – взревел Кьёрнвинд, разъярённо колотя по дереву. – Что это значит?!
Он думал, что ему не ответят, когда со двора донёсся усталый, скрипучий голос:
– Ты прав, Кьёрнвинд. Свидетели не нужны.
В ноздри ударил едкий запах гари. Кьёрнвинд бешено врезался в дверь, пытаясь выбить её. Не сработало.
– Тут должна быть запасная дверь! Скорее! – Джером, один из самых старых солдат в отряде, бросился в другую сторону. Дверь обнаружилась в кладовке сразу за кухней. Кьёрнвинд восторжествовал, оттолкнул Джерома, вцепился в дверь, чувствуя, что ему уже не хватает воздуха, а одежда пропитывается потом.
Дверь была заперта.
Комнаты заполнились густым дымом, перемежаемым пламенными всполохами. Горький запах проникал в ноздри, пепельным привкусом оседал на горле. Дышать становилось всё сложнее.
– Подвал! – вспомнил Кьёрнвинд. Скорее, в подвал!