– Да, но я не намерена вам его показывать, если вас это интересует. Оно сугубо личное.
– Как я понимаю, дело было весьма срочное? Ведь мистер Верикер должен был быть в понедельник снова в Лондоне?
– Да, но я не хотела ждать до понедельника, – возразила Антония. – Я звонила ему, но его не было в доме на Итон-плейс, и я решила попытаться застать его здесь. Здесь его тоже не было, но постели были приготовлены, и в кладовке оказалось молоко, масло и яйца и всякая снедь, поэтому было совершенно ясно, что его здесь ждут, вот я и осталась. Когда в полночь он не появился, я легла спать – ведь ехать домой было поздновато.
– Понятно. И с тех пор вы не выходили из дому – вы, кажется, сказали, что приехали вчера часов в семь вечера?
– Ну конечно я с тех пор выходила, – сказала она нетерпеливо. – Прогуливала собаку перед сном. Тогда-то и случилась драка: какой-то шелудивый охотничий пес напал на мою собаку в полумиле отсюда. Все вокруг было в крови и в шерсти. Однако никто особенно не пострадал.
Констебль наблюдал за бультерьером – пес, навострив уши, лежал у двери.
– Ваша собака не пострадала, мисс? – решился спросить он.
На лице ее появилась презрительная мина:
– Почти нет. Ведь это бультерьер.
– Я только подумал, мисс, – заметил констебль, бросив умоляющий взгляд на инспектора, – я только подумал: как странно, что вашу собаку тоже не покусали.
– Видно, вы мало знаете о бультерьерах, – сказала Антония.
– Ладно, Дикенсон, – вмешался инспектор. И снова обратился к Антонии: – Придется мне задать вам несколько вопросов, мисс, если вы последуете за мной в полицейский участок. Сами понимаете – поскольку вы родственница и оказались как раз сейчас в доме покойного, начальник полиции захочет, чтобы вы сделали заявление, и любые детали, касающиеся потерпевшего…
– Но я же говорю вам, я ничего об этом не знаю, – оборвала его Антония. – Более того, если вы хотите, чтобы я сделала заявление и что-то подписала, я приглашу адвоката – пускай проследит, чтобы я себя не оговорила.
– Никто не хочет этого, мисс, – спокойно сказал инспектор. – Но вы должны понять, что полиция обязана собрать всю возможную информацию. Вы не можете возражать против того, чтобы просто рассказать начальнику полиции все, что вы знаете о своем брате…
– Перестаньте называть его моим братом! Сводный брат!
– Простите, пожалуйста. Все, что вы знаете о вашем сводном брате, и что вы делали в час убийства.
– Но я уже вам сказала.
– Конечно, мисс, и я хочу, чтобы вы повторили все это в любых угодных вам выражениях в полиции, где все это можно застенографировать и дать вам, а вы прочтете, поправите и если захотите, то подпишите. Ведь это вполне безопасно, не правда ли?
Девушка погасила сигарету о свое блюдце.
– Мне кажется, это может быть очень даже опасно, – сказала она с обезоруживающей прямотой. – Если вы станете расследовать убийство моего сводного брата, вы непременно узнаете множество забавных подробностей о нашем семействе, поэтому я также хочу сказать вам с самого начала, что глаза бы мои не глядели на Арнольда. Случилось так, что убила его не я, но у меня нет алиби, и, насколько я понимаю, все указывает на меня. Поэтому, если вы не возражаете – и даже если возражаете, я ничего не скажу, пока не повидаюсь со своим адвокатом.
– Очень хорошо, мисс, как хотите. Если вы поедете со мной в Ханборо, вы можете позвонить своему адвокату из участка.
– Вы хотите сказать, что мне нужно околачиваться в полицейском участке весь день? – спросила Антония. – Будь я проклята, если мне это улыбается! В час дня я должна быть на обеде в городе.
– Что ж, мисс, – благодушно сказал инспектор, – я не хочу заставлять вас против вашей воли делать заявление, но, если вы послушаетесь голоса рассудка и будете действовать разумно, я смею вас уверить, начальнику полиции не будет никакой нужды задерживать вас.
– У вас есть ордер на мой арест? – выпалила Антония.
– Нет, мисс.
– Тогда вы не можете воспрепятствовать моему возвращению в город.
Казалось, инспектор вот-вот выйдет из себя.
– Если вы будете продолжать в том же духе, мисс, вы вскоре увидите, могу ли я доставить вас в полицейский участок.
Антония подняла бровь и глянула на собаку.
– Хотите, поспорим! – спросила она.
– Ну-ну, мисс, будьте благоразумны! – сказал инспектор.
– Ну ладно! – сказала Антония. – В конце концов, я в самом деле хочу узнать, кто убил Арнольда. Я часто говорила, что не прочь это сделать, и тем не менее сделала это не я. Вы не будете возражать, если я надену юбку, или вы хотите, чтобы я поехала так?