Трапеза была в самом разгаре, когда дверь отворилась и вошел человек, возраст которого мог колебаться от тридцати пяти до сорока пяти лет. Вид у человека был веселый, хотя чуть растерянный, а покрасневшие серые глаза смотрели дружелюбно и немного отстраненно.
Все за столом озадаченно и беспомощно уставились на него.
Он ухмыльнулся и бросил: «Привет!» хриплым голосом, выдававшим приверженность к спиртному.
– Дверь была на задвижке, – сказал он, – и потому я решил войти. Как вы поживаете?
Антония вопросительно глянула на брата и испугалась, потому что лицо Кеннета вдруг побелело. В его глазах читалось сомнение, ужас и злость.
– Боже милостивый! – сдавленным голосом произнес он. – Роджер!!!
ГЛАВА XIII
Кусок хлеба с маслом упал из рук Вайолет на пол. Лесли, сидевшая с ней рядом, слышала ее растерянные слова:
– Но он умер. Ведь говорили, что он умер. Антония хмуро смотрела на пришедшего:
– Может ли это быть? Да, теперь я поняла, что его-то вы мне и напоминаете. А мы думали, ты умер.
– Думали! – вскричал Кеннет. – Мы знали, что он умер! Умер много лет назад!
– Да, но на самом деле я никогда не умирал, – сказал Роджер Верикер с видом человека, доверяющего тайну. – Просто в какое-то время было в общем неплохо сказаться мертвым, потому что всплыли кое-какие неприятности из-за одной кругленькой суммы. Не помню сейчас всех деталей, но люди мне очень докучали, очень.
– Но почему же ты все это время оставался мертвым? – удивилась Антония.
– О, право, не знаю, – рассеянно ответил Роджер. – Как-то не было особого смысла возвращаться к жизни. Во всяком случае, было бы слишком беспокойно. Я подумывал об этом, но мне и так совсем неплохо жилось. Неужели это ты, Тони? Никогда бы не узнал тебя. И Кеннет тоже изменился. Ему нужно постричь волосы.
– Оставь в покое мои волосы! – рассердился Кеннет. – Если ты…
– Ну-ну! Я не хотел тебя обидеть. Понимаете, очень уж забавно видеть вас обоих взрослыми. Когда последний раз видел Тони, у нее была косичка – может, я ее с кем-то спутал, но, по-моему, это была она. Длинная и с бантом на конце. А ты был страшным сорванцом. Сейчас я вижу, что ты не так изменился, как Тони. Помнится, тогда ты пачкал все разными вонючими красками.
– И сейчас тоже. Он художник, – сказала Антония.
Роджер выказал слабое удивление, столь же умеренное, сколь мгновенное.
– Правда? Тогда мне жаль, что я так сказал о его волосах. Знаете, как-то дичаешь, вот в чем дело. Теперь я намерен осесть дома. В конце концов, почему бы и нет? Устаешь скитаться. Человека, которого они приняли за меня в этой кубинской кутерьме, звали Гарри Фишер. Я хочу сказать, человека, который был убит. Сперва я не возражал: не все ли равно, какое у тебя имя? Но вы не можете себе представить, как утомительно называться Фишером! Я терпел семь лет, и это невыносимо. И подумал – лучше вернуться домой.
– Мне кажется, – сказала Антония, слушавшая его запинающуюся речь весьма нетерпеливо, – ты мог бы с таким же успехом назвать себя снова Верикером и не возвращаясь домой.
– В том-то и дело. Было бы не безопасно. Всякие там паразиты, – объяснил Роджер. – И потом, почему бы мне не приехать домой?
– Потому что ты здесь не нужен, – кратко объяснил Кеннет. – Боже, меня просто тошнит! – Он стал шагать взад-вперед, потрясая сжатыми кулаками. – Семь лет мы жили в блаженном неведении, веря в то, что ты умер и погребен, и вот сейчас ты объявляешься – сейчас, в этот проклятый момент! И все рушишь!
– Боже милостивый, а я об этом не подумала! – воскликнула Антония. – Должна сказать, это, пожалуй, слишком!
– Слишком! Это ужасно! – возопил Кеннет – Какая польза от того, что убит Арнольд, если на нашу голову свалился Роджер?
Вайолет, которая застыла в безмолвии, вдруг сказала:
– Прошу тебя! Ты не должен так говорить!
Никто не обратил на нее внимания; Антония сердито смотрела на Роджера, Кеннет продолжал ходить по комнате, а Роджер, блуждая взглядом по лицам присутствующих, осторожно спросил:
– Что вы такое сказали? Иногда мне кажется, я немного оглох. Пожалуйста, не топай, Кеннет; что за беспокойная привычка. У меня из-за этого кружится голова.
– Арнольд мертв, – сказала Антония. Он заморгал, явно не веря:
– Мой брат Арнольд?
– Да, конечно. Думаешь, у нас сотни знакомых Арнольдов?
– Но этого не может быть.
– А я говорю, что это так.
– Невероятно. Конечно, раз вы говорите, надо думать, вы правы, но я совершенно не могу понять. Отчего он умер?
– От ножа в спину, – бросил Кеннет через плечо.
У Роджера вид был испуганный, он несколько раз прищелкнул языком.
– Я совершенно не могу понять. Это ужасно, в самом деле ужасно. Кто же убил беднягу?
– Мы не знаем, – ответила Антония. – Кеннет, а может, я.
– Нельзя так шутить, – сказал Роджер. – Тебе бы понравилось, если б тебе в спину всадили нож? Когда это произошло?
– В прошлую субботу, – сказала Антония. Роджер пристально посмотрел на нее, потом огляделся в поисках стула. Сел.
– Да, удивительно. Просто удивительно, – сказал он. Кеннет перестал ходить.
– Ты давно приехал в Англию? – спросил он.
– Сейчас скажу, – любезно начал Роджер. – Я вышел на берег вчера. Поразительное совпадение. Я хочу сказать, я приехал домой в надежде повидаться с бедным стариком Арнольдом и узнаю, что он как раз умер.
– Если ты ради этого приехал, почему было не отправиться прямо на Итон-плейс, вместо того чтобы приходить сюда.
– Риторическая фигура. Когда я сказал, что надеялся повидаться с Арнольдом, я только имел в виду – мне не приходило в голову, что он умрет. – В это время Лесли Риверс, встав из-за стола, надевала перед зеркалом шляпу. – Кто-то уходит, – сказал он, обращаясь к Антонии. – Но из-за меня никто не должен уходить, – продолжал он.
– Пожалуй, я все-таки пойду, – сказала Лесли. – Наверное, вы много чего хотите друг другу сказать.
– Милая девушка, – заметил Роджер, когда она ушла. – А кто другая?
– Вайолет Уильямс. Она помолвлена с Кеннетом, – ответила Антония.
– Ах, так! – В голосе Роджера было сомнение. Вайолет слегка поклонилась, а Роджер приподнялся в ответ на ее вежливое приветствие. Потом он снова сел и погрузился в свои мысли, а немного спустя спросил: – Если Арнольд умер, то кто же получит все деньги?
– О, задыхаюсь, дайте воздуха! – возопил Кеннет и снова зашагал по мастерской.
– Ты сам превосходно знаешь, что ты, – презрительно сказала Антония. – Вот почему так отвратительно, что ты появился.
– Да, я тоже так подумал, – сказал Роджер. – Должен сказать, они мне пригодятся. Я был сперва несколько потрясен известием, но теперь вижу, что все не так плохо. Имейте в виду, я вполне разделяю вашу точку зрения.
– Если ты не уберешься отсюда немедленно, в семье будет еще одно убийство! – прошипел Кеннет сквозь зубы.
– Ну-ну, успокойся, – добродушно посоветовал Роджер. – Скоро вы привыкните, что я вернулся. Когда поживешь с мое, просто диву даешься, к чему человек может привыкнуть. А насчет того, чтобы убраться, так я имел в виду побыть здесь денек-другой, прийти в себя.
– Нет! – хором вскричали Кеннет и Антония.
– Все это прекрасно, но если здесь нельзя, куда же мне пойти? – вздохнул Роджер.
– Куда хочешь. Нам все равно, – ответила Антония.
– Да, но, по правде говоря, в данный момент я немного поиздержался.
– У тебя есть двести пятьдесят тысяч фунтов, – с горечью сказал Кеннет.
– Это столько оставил Арнольд? Не может быть! Если бы я знал… – Он умолк и покачал головой.
– Что ты хочешь сказать этим – «если бы я знал»? – спросила Антония.
Он посмотрел на нее своим туманным взглядом:
– Забыл, что хотел сказать. Беда в том, что у меня нет одежды.