— То есть… — черные брови взлетели ко лбу в удивлении. — То есть ты не хочешь никуда идти? Андерс, что… как… Да ты не можешь тут оставаться!
— Дориан, я понимаю, что тебе тяжело тут жить. Я по твоим манерам вижу, что ты человек совсем другого достатка и… я пойму, если ты захочешь отправиться к себе домой.
— Мой дом в будущем, как и твой!
Постепенно тон разговора всё повышался, слово за слово маги уходили от основной темы разговора, переходили на личности — и в этом уже не было ничего веселого. Казалось, еще немного, и в ход пойдет магия или же всё скатится в совершенно неприглядную драку, но за мгновение до этого мощный выброс силы едва не сбил Дориана с ног.
— Довольно!
Тевинтерец медленно убрал от глаз руку и с удивлением взглянул на изменившегося Андерса. Всё его тело было испещрено лазурными трещинами, подобный свет исходил и из глаз мага. Казалось, он даже стал выше и внушительнее. Голос также был иным — лишенным эмоций и непривычно звучным, кажущимся слишком чужеродным для этого тела.
— Ох, как… Справедливость, я полагаю? — Дориан торопливо вспоминал всё, что о подобном рассказывал Хоук, и сравнивал то, что представлял и то, что видел сейчас.
— У меня нет времени на бессмысленные разговоры, маг. Это тело не ведает о происходящем, но я чувствую их. Множество порождений тьмы и с каждым днем они всё ближе. Ты должен спасти его.
— Порождения? Но Мор же прошел…
Смотреть в немигающие светящиеся глаза было довольно жутко, но любопытно. Никогда прежде Дориану не приходилось общаться с духом, который сосуществует в теле с магом добровольно.
— Архидемон мёртв, но сотни и тысячи его слуг еще живы. Скверна в его крови становится сильнее. Маг еще не слышит, но они зовут его. Его время еще не пришло, слабая душа всё ещё пытается игнорировать зов. Я не в праве вмешиваться, но зов станет еще громче с приближением оскверненных и однажды маг не сможет ему сопротивляться.
Можно ли это было считать беспокойством за друга или же это не более чем тревога духа о сохранности его оболочки? Дориану ничего не оставалось, кроме как согласиться. Причин врать у духа не было, да и он не был уверен, что духи в принципе способны лгать. Получив ответ, Справедливость закрыл глаза и… «потух». Андерс разом обмяк и когда открыл глаза — вновь медовые и теплые — был порядком растерян.
— Что… Что случилось?
— Было приятно познакомиться с твоим духом, — Дориан ухмыльнулся, собирая разлетевшиеся свитки. — Ты не помнишь о том, что произошло?
— Он не навредил тебе? — Андерс подскочил, глядя с тревогой.
В ответ на это Дориан, погружённый в свои размышления, только отмахнулся от целителя. Конфликт сам собой сошёл на нет, однако теперь Андерс казался ещё более растерянным и опечаленным, чем раньше.
— Он точно ничего не сделал тебе? — повторил маг, пытаясь всё же выведать побольше о первой встрече со Справедливостью. Прежде все знакомства с духом вызывали у его друзей бурю вопросов, негодования и временами тревоги, но никогда не вел себя так, как Дориан сейчас.
Павус вздохнул и повернулся лицом к мужчине, произнося уже вслух, что с ним всё в порядке и не о чем беспокоиться.
— Мы просто мило побеседовали. Несмотря на его специфическую манеру общения, он поторопил меня в подготовке и сказал, что нам нужно уходить отсюда. И как можно скорее.
Повторяя всё то, что удалось узнать у Справедливости, брюнет ощущал острое сожаление от собственных же слов, глядя на то, как печалится Андерс, как на его лице вновь проявляется чувство безысходности, забытое на эти долгие недели.
— Я… понимаю, что ты не хочешь этого, но мы должны! Мы оба не можем тут оставаться. Ты ведь и сам знаешь, что мы вдвоем не сможем остановить порождения, если их будет слишком много.
— Но как же все эти жители… Дориан, они даже не воины! Ты сам видишь! Если уйдем мы…
–…то спасемся хотя бы мы. Сейчас не время для геройств, пойми ты. Мне тоже их жалко, но я спасал тебя не для того, чтобы мы погибли в забытой богами деревне, — мужчина продолжил уже заметно мягче, глядя в глаза. — Прошу тебя. Кто знает, вдруг их обойдет это всё. Я очень хочу, чтобы ты жил. Просто представь: вот погибнем мы где-то на краю мира и тогда мы не сможем спасти сотни или даже тысячи людей в будущем. Я не смогу помочь инквизитору, а ты… не знаю, не сможешь и дальше лечить всех несчастных? Андерс, нельзя спасти всех, ты же понимаешь это. Пожалуйста.
Андерс обвел нечитаемым взглядом брюнета, тяжело поднялся и, вздохнув, всё же принял решение.
— Я… Схожу к пациентке, по дороге сорву цветов и вернусь, чтобы собрать вещи. Это всё, что я могу предложить тебе. Мне… нужно идти.
Только после того, как за целителем закрылась дверь, Дориан ощутил, насколько напряженной была атмосфера. Ему самому было жаль жителей, пусть даже они неимоверно раздражали, и понимал, что предупреждать их было бы неразумно. Их или посчитают за сумасшедших, или просто не выпустят из деревни — раз уж они боевые маги.
При всей любви к некромантии Павус не желал связываться с нежитью лишний раз, поэтому был вынужден двигаться быстро и думать о четко поставленной задаче, отсрочив на некоторое время приближающуюся тревогу. У него просто не было времени на расчеты. Подойдя к собственный загадке и так, и эдак, Дориан пришел к единственному выводу: временной прыжок придётся делать на глаз, торопливо прикидывая, сколько лет нужно было прибавить для того, чтобы попасть в нужное им время — или хотя бы возможно близкое к тому, из которого мужчина и вышел. Желание замкнуть эту временную петлю отражалось приятным зудом на кончиках пальцев. Магия времени была не достаточно устойчивой системой, каждый раз, прибегая к ней, маг ощущал непостоянство бесконечной стихии и собственную ничтожность в сравнении с ней. Зелье делалось быстро и не требовало каких-то особых подходов, а вот с заклинанием было гораздо сложнее. Забыв про еду и отдых, Павус углубился в собственные записи, делая пометки на отдельном свитке. Он даже не сразу заметил вернувшегося мага, он невольно вздрогнул от внезапного грохота за спиной, отчего случайно поставил чернильную кляксу на бумаге. Выругавшись и резко обернувшись, он заметил вернувшегося мага, стоящего в нескольких шагав от него.
— Милостливые боги, а нельзя поаккуратнее?! — Дориан выпрямился и обернулся, с тоской отметив болезненно занывшую спину. — Надеюсь, ты всё принес и закончил со своими делами?
Андерс выглядел заметно посветлевшим с их последнего разговора. Он согласно кивнул и достал из холщовой сумки пучок трав.
— В таком случае будь добр и займись зельем. А после этого нам нужно успеть собрать вещи или хотя бы запастись едой. Я, конечно, надеюсь на лучшее, но хотел бы быть готовым ко всему.
Мысленно готовый спорить и доказывать свою правоту, брюнет с удивлением проводил взглядом тихого и послушного Андерса, который пробежал глазами по рецепту зелья и отошел в сторону, чтобы промыть и измельчить принесенные травы. Сама кротость и умиротворение, словно перед ним был усмирённый. Глубоко вздохнув, Дориан повернулся к мужчине, опираясь одной рукой в стол, а вторую, с пером, упёр в собственный бок.
— И что ты сделал, позволь спросить?
Андерс вскинул светлые брови, совершенно не понимая, о чем речь, но Дориан вновь не купился на это. Постепенно он учился читать настоящие эмоции целителя.
— Это как-то связано с нашим побегом? С этой деревней? О, знаю! С твоими пациентами, верно? — губы мужчины изогнулись в ехидной ухмылке, глядя на то, как дёрнулся Андерс при последнем варианте.
Попался!
— Я уговорил их отправиться в город для того, чтобы отслужить молебен Андрасте. Что женщинам и детям это необходимо сделать именно сейчас. Что её благословение защитит их от болезней и облегчит роды, — Андерс не сдержал ответной улыбки, разведя руками. — На рассвете они должны будут отправиться туда, — его тон стал немного мрачнее. — Надеюсь, они успеют, и в крупном городе у них будет больше шансов выжить…