– …Месяц.
– Три месяца! Мы вернемся назад и исправим то, что разрушили. Я должен исправить будущее, ради него.
Котенок вновь свернулся на груди Андерса, словно ничего и не происходило. Присмотревшись, Дориан понял, что от рыжей шерсти ореолом исходило едва различимое теплое свечение, словно от солнечных лучей, которых быть не могло посреди замка. Дух, молчавший некоторое время, вновь встал перед целителем и вытянул руку.
– Да будет так, - с этими словами к его руке из тела блондина потянулся вязкий даже на вид черно-серый дым, который впитывался в сухую ладонь и тут же проступал на его доспехах новыми сколами и пятнами ржавчины. – А теперь — иди.
Яркая вспышка света залила всё пространство, и Дориана буквально вытолкнуло из сна в реальный мир. Он сипло втянул воздух, словно до этого времени и не дышал вовсе. Под его руками зашевелился и Андерс. Он тихо застонал и медленно повернул голову, сталкиваясь взглядом с тевинтерцем.
– Привет… - он слабо улыбнулся и только потом заметил вскочившего на ноги Хоука.
– Как ты? - Гаррет подошел ближе, нависнув над Андерсом. Его встревоженный взгляд бегал по его лицу. Мужчина поначалу даже не обращал внимания на с трудом выпрямившегося Дориана, пока тот выразительно не кашлянул в кулак.
– Ты был в отключке три или четыре часа. Мы… я уже начал волноваться. Что произошло?
– Если в двух словах… - Дориан хмыкнул, скосив взгляд на Андерса, – у нас есть ровно три месяца на то, чтобы найти лекарство. И мы его найдем. Только искать мы его будем в прошлом. Если быть точным, то мы вернемся за три месяца до взрыва церкви и постараемся всё исправить, либо уменьшить жертвы взрыва. И за это время разберемся со скверной, - Дориан мягко приложил тыльную сторону ладони ко лбу Андерса, с удовольствием ощутив вполне человеческую его температуру. – Как ты?
– Словно меня пожевал и выплюнул тролль, но заметно лучше, - голос блондина еще дрожал, но все равно в нем чувствовалось облегчение. – Если у нас так мало времени, то нам надо подробно обсудить наш план и заняться нашим дальнейшим “путешествием”. Перемещаться в больницу в то время не стоит — тут обычно всегда было много пациентов, слишком много лишних глаз.
Гаррет ухмыльнулся, кивая:
– Наконец я узнаю тебя. Еще сам не оправился, а уже рвешься вперед, - Хоук помог Андерсу сесть, не замечая острого и колючего взгляда Фенриса, которым тот буравил его спину.
– Я думаю, Гаррет должен написать себе-из-прошлого письмо, которое он прочитает и мне. Иначе вы потратите слишком много времени на то, чтобы получить наше доверие. Мы не сможем не заметить, что Андерс стал другим. А зная всю ситуацию, вы будете вольны вести себя как есть.
Никто не ожидал, что Фенрис скажет что-то столь полезное. Даже Гаррет казался удивлённым, сразу озадачившись тем, что он бы сказать себе такого, во что он бы поверил. Андерс, натянув на продрогшие плечи тонкое одеяло, принялся вспоминать, что происходило за три месяца до памятного взрыва — и после стал даже записывать это на подсунутый Дорианом пергамент. По всему выходило, что кунари к этому времени уже покинули город, и Хоук с компанией по большей мере занимался личными делами друзей и разводил магов и храмовников по углам. Фенрис добавил про бой с драконом на побережье, на что Дориан удивил всех, махнув рукой и сказав, что они с Инквизитором убивали их десятками. Гаррет к этому времени уже обзавелся титулом Защитника Киркволла, что здорово облегчало им перемещения по городу. В остальном самые значимые события случились задолго до этого, так что вполне вероятно, что Хоук и его команда смогут бросить все силы на помощь магам.
Они довольно долго подбирали место для обряда, даже спорили, переходя на крик, пока Дориан не влез в их разговор и не предложил тот самый отвратительный тоннель, через который они сегодня буквально «вплыли» в город. Андерс даже не сразу понял, о каком тоннеле речь: им действительно практически никто не пользовался, поскольку тот вёл просто в море, а еще в свое время там водилась уйма крыс, заниматься уничтожением которых всем было не с руки. Решено было отправляться завтра — за это время Гаррет должен был закончить письмо, Андерс — отдохнуть, а Дориан, вооружившись мелом, должен будет нарисовать все руны. Фенриса отправили к тевинтерцу — охранять и по возможности помогать очистить пол от мха и упавших с потолка камней. Последний подобной перспективе не был рад, но с Гарретом спорить не стал, словно общество Андерса его действительно тяготило.
– Как только мы исчезнем, ваша задача сразу же стереть руны, - Дориан поднял глаза на подпирающего стены эльфа и сдул с глаз упавшие со лба волосы. – Не подтереть ногой, не залить водой, а стереть, будто их тут никогда и не было. Это слишком сложная и опасная в чужих руках магия.
– Я понял и с первого раза, - фыркнув, Фенрис демонстративно не смотрел на то, чем занят тевинтерец. – Мне не важно, спасёшь ли ты мага. Но ты должен остановить всё… это.
Дориан сел на корточки и тяжело вздохнул, задумчиво глядя на своего хмурого собеседника.
– Знаешь, я помню тебя в Скайхолде, когда ты вернулся за Хоуком. И я думаю, действительно стоит изменить ход времени, чтобы еще раз увидеть, как ты широко улыбаешься ему и ведешь себя так… влюблённо на глазах у множества незнакомцев. Я даже завидовал вам двоим, поскольку никогда не ощущал подобных эмоций.
Даже в сумраке тоннелей было заметно, как покраснели кончики ушей эльфа, хотя тот и гневно воззрился в ответ на подобное признание. Наверняка у него на языке крутилось множество едких и злых ответов, но в итоге он только пожевал губу и произнес:
– А теперь ощутил?
Дориан опустил голову, возвращаясь к работе и едва слышно усмехнулся, не в силах сдержать улыбку на своем лице.
– Возможно… Предпочту думать, что это так.
***
Пожалуй, это можно было назвать самым спокойным их перемещением. Тщательно собрав вещи, маги встали в центр нарисованных знаков, измененным под стать сроку, на который они сдвигаются в прошлое, зелье было выпито и они уже привычно исчезли, оставив Хоука и Фенриса одних.
Открыв глаза, поначалу им показалось что ничего не изменилось. Дориан улыбнулся заметно окрепшему Андерсу и махнул ему рукой, уступая дорогу.
– Это твоё время, так что покажи мне всю его прелесть.
Блондин широко улыбнулся и направился к выходу из этого тоннеля. Лестница в его конце была точно такой же — разве что не настолько трухлявой на вид, но в остальном подземелья Киркволла мало изменились за эти годы. Спустя буквально несколько минут пути, главное отличие всё же было найдено — тоннели были полны жителей. Бедняки, калеки, разбойники — пестрота местного контингента поражала, и большинство встречных радушно приветствовали Андерса, интересовались его здоровьем. А после и вовсе к ним подбежал мелкий эльфёнок и попытался всучить целителю бережно завернутую в ткань булку хлеба за «снятие хвори с матушки». Они препирались некоторое время, пока Андерс всё же не смог уболтать пацана, что этот хлеб сейчас нужнее его матери. Когда он обернулся, Дориан увидел в его глазах слезы и дрожащую улыбку.
Андерс действительно был дома.
Дориана было решено оставить жить вместе с Андерсом, в больнице. Тевинтерец не был слишком хорошо знаком с городом, да и лучше было наедине обсуждать происходящее, чем пытаться договориться о встречах. Влиться в привычную жизнь целителю оказалось слишком легко. Словно и не было ничего между этим днём и их прыжками во времени. Первым же делом, оказавшись дома, он с ожесточенным лицом сжёг все манифесты, которые смог найти. И когда он избавился от этой проблемы, Андерс озадачился своими пациентами. Целитель знал всех по именам, знакомил их с Дорианом, представляя его как давнего друга, который решил навестить его. Буквально на следующий день в больницу ворвалась растрёпанная и раздражающе энергичная Изабела, которая откровенно вешалась на Андерса и просила «снова помочь ей с её маленькой проблемой». Дориана же она оценивающе обвела взглядом и поинтересовалась, нет ли у него брата или сестрички. Вечером они выбрались в таверну, где маги сидели очень близко друг к другу и Андерс комментировал всё, что видел перед собой. Постепенно подтянулись все, кроме Авелин, которая вовсю строила семью с Донником, и Себастьяна, для которого вечера в церкви были куда предпочтительнее грязной таверны.