– Не говори чушь. Это я убил его, - Фенрис, заметно уставший с дороги, сел рядом, уверенно глядя на совершенно разбитого партнера. – Ты же помнишь? Ты колебался, а я сжал твою руку с кинжалом и вогнал ему в спину. Я знал, что ты не справишься. А я ненавистник магов, я его враг, я могу нести это бремя. Слышишь?
Когтистая перчатка с удивительной нежностью огладила щеку воина и привлекла его к себе для неторопливого поцелуя. Дориан отвёл взгляд и выскользнул из-за стола бесшумно, отчётливо понимая, что его время кончилось. История была завершена, но боль от осознания была слишком неподъёмной. Андерс мёртв… Убит своими друзьями. Заслужил ли он это? Заслужили ли это его друзья?
Он обернулся на лестницу таверны, ведущую на второй этаж. Сейчас он видел, что хрупкий Фенрис действительно мог защищать Гаррета, он был сильнее, они подходили друг другу даже слишком хорошо. Но любил ли Хоук Андерса? На протяжении всего рассказа Дориан то и дело возвращался к этой мысли. Любил… Никто и не говорил о любви, но то тепло, что окружало повествование о целителе, сбивало с толку. Даже о Фенрисе он говорил немного иначе — с трепетом и гордостью, меж строк повторяя «Моё! Не отдам!». Дориан дополнял образ Андерса, понимая, что мог бы ему помочь смириться с духом, показать всю пользу такого сожительства, мог бы защитить… Почему этот маг цеплял его? Незнакомый человек — просто образ из книг и чужих историй. Почему он не восхищался так настоящими героями, вроде короля Алистера, таинственными рассказами о герое Ферелдена, других известных личностях? Но нет же… ни в ком не было этого тепла, к которому тянуло даже сквозь хитросплетения чужих мнений и бесконечности слов.
Дориан даже не вышел попрощаться с Хоуком и Фенрисом на рассвете, когда те уезжали. Он сидел в своем кресле, окружённый книгами и размышлял, то и дело записывая что-то на разбросанных повсюду свитках. Его голова была полна разнообразных мыслей, он метался между ними, пытаясь найти точку, с которой он мог бы начать действовать. Словно пробуждался из того состояния, в которое был погружён добрую половину жизни. Лавеллан делал попытки выдернуть его из библиотеки, но маг лишь отмахивался, искал поводы и огрызался, после чего его оставили в покое, разбираться во всём самостоятельно. Несколько раз Дориан уезжал по своим делам, предупреждая разве что Инквизитора или Каллена, а возвращался доверху нагруженный книгами. На все вопросы отвечал, что ищет род Корифея, его настоящее имя и возраст, ведь всё равно никто не мог бы разобрать все эти формулы и чертежи. Разве что Вивьен… Но их последний скандал с Инквизитором кончился тем, что изнеженная дамочка собрала свои вещи и покинула крепость, напоследок едва не заморозив эльфа в своем фирменном стиле и хлопнув дверью. А Солас был просто Соласом, который никогда бы не стал совать нос в чужие дела. В прочем, Дориан и сам не слишком прятался, захваченный собственными мыслями и немного пугающими идеями. Но когда тевинтерца пугали сложности - это был вызов, который он во что бы то ни стало, желал преодолеть.
========== Глава 2 ==========
Прошло около полугода, прежде чем Инквизиция подобралась к Корифею. Они были готовы к битве, страх умело перекрывался уверенностью в своих силах и силах Инквизитора, что вёл их вперед. Но как бы воины не готовились, враг напал все равно неожиданно, задавливая количеством и проламываясь через всякую защиту. Бой был тяжёлый, изматывающий, напоминающий игру в кошки-мышки, прежде чем им удалось отсечь Корифея от его воинов. Сэру первой вывели из строя — она была без сознания, и Блэкволл прикрывал её от порождений тьмы. Каллен и Кассандра руководили силами Инквизиции где-то там, внизу, взяв на себя роли полководцев. Дориан, Бык и Солас оставались вместе с Лавелланом, хотя и сами были порядком изранены. Тевинтерец тяжело опирался на посох, стирая кровь с лица и прикидывал, на сколько хватит лириума в оставшихся склянках. Умирать было нельзя ни в коем случае. Заветный свиток, исписанный мелким аккуратным почерком, лежал у сердца, скрытый доспехами — и Дориан сейчас напоминал себе Варрика с тем письмом. Они бились лишь на энтузиазме, маги черпали жизненную силу, борясь с тошнотой от передозировки голубого раствора, Бык красовался с совершенно жуткими ранами, подтеки крови которых напоминали о тех раскрасках кунари-мятежников, про которые говорил Хоук. А Лавеллан… стрелы давно кончились, и эльф вовсю пользовался меткой, выжигая все вокруг. Казалось, Дориан наблюдал за боем со стороны, он метался по парящим камням, сам поражаясь своей прыти, разил молнией и пытался взорвать Корифея. В воздухе удушающе пахло жженым мясом и кровью, пот застилал глаза, посох казался неимоверно тяжелым, выскальзывая из непослушных пальцев. Еще немного… Мысленно маг начал считать, и на сорок третьем шаге мир взорвался. Их отбросило и ослепило, яркий изумрудный свет разъедал глаза даже сквозь стиснутые веки. Его было слишком много — многие кричали, и среди этого воя Дориан с трудом различил свой голос. Он сделал всё что мог.
***
– Лавеллан… Пришло время нам поговорить, - Дориан мягко улыбнулся, приоткрыв дверь покоев Инквизитора. – Битва окончена, и теперь я хочу вернуться в Тевинтер. Я много наблюдал за тобой и понял, что горжусь каждым твоим действием, все же если ты смог добиться таких результатов, то чего смогу добиться я? Я готов к великим делам!
Дориан говорил уверенно и улыбался, стараясь заразить задумчивого эльфа своим настроем. Он должен был отпустить мага, обязан!
Инквизитор улыбнулся и кивнул, понимая, что это должно было произойти. Рано или поздно Инквизиция разойдётся своей дорогой, как и было прежде, но так больно… словно родной дом покидал близкий родственник.
– Не волнуйся, Железный Бык присмотрит за тобой вместо меня, - в порыве чувств Дориан обнял рыжего эльфа и погладил его по худощавой спине.
Он не должен был выдать себя никоим образом. Дориан улыбался, хотя его сердце дрожало от ужаса и тревоги. Его планы были слишком глобальными и противоречили всему, что прежде делал Дориан, он даже не мог мыслить о подобных делах прежде.
– Могу попросить кое о чем?
Дождавшись кивка Лавеллана, Дориан достал свиток с разрешением о свободном проезде на границах Ферелдена.
– Я хотел бы получить разрешение, всё же не всегда ты будешь рядом, а проблем на границе мне бы не хотелось. Сам понимаешь, после битвы никто не будет вспоминать, состоял я в Инквизиции или нет.
Усмехнувшись, Инквизитор широко расписался и взмахнул свитком, высушивая чернила.
– Удачи в дороге, мой друг. Помни, что Инквизиция всегда будет рада тебе.
Надеюсь, мы еще встретимся в этой жизни, Инквизитор.
Шутливо поклонившись, Дориан покинул покои и, позаимствовав коня, направился не в Тевинтер, как сказал изначально, а в Редклиф, молясь всем богам, чтобы лабораторию Алексиуса еще не разобрали по камням. Маг мчал во весь опор, не жалея коня и не останавливаясь даже ночью. Собственные мысли сводили его с ума, он сам боялся того, что хотел сделать. Вдруг что-то пойдёт не так? А вдруг у него получится еще хуже? Вспоминая о трудах Алексиуса, Дориан надеялся, что хоть сейчас превзойдет учителя, Павус и так исправил множество недочетов в предыдущих писаниях, рассчитал всё до минуты… но магия всегда была слишком привередлива, на результат могло повлиять что угодно.
Главное не переживать. Я смогу. Дориан Павус лучший во всем.
Благодаря заветной бумаге, пустили Дориана в крепость легко, хотя и не выказали бурной радости. Прикрываться делами Инквизиции было не слишком приятно, но другого выхода не было. Алексиус был предателем, а его изыскания в плане магии пугали простых смертных, так что если обнаружится, что Дориан вновь решил беспокоить магию времени — проблем не оберёшься, плюс они могли аукнуться Лавеллану, а того подводить совершенно не хотелось. За сутки мужчина должен был отдохнуть и подготовить всё, сварить необходимые зелья и расчертить руны — более длительная подготовка могла вызвать ненужный интерес к своей персоне. Работы было слишком много, но он должен был справиться. Обязан! Прислуга и охрана была распущена по домам, а тевинтерец, позволив себе три часа сна, приступил к исполнению плана. К полудню следующего дня было расчищено и подготовлено место, и руны заняли углубление на специальных стойках, раскрашивая пол едва светящимися линиями связи и магическими знаками. Настойка приятно оттягивала карман, а заклинание было выучено до абсолютного автоматизма. У Дориана были только сутки в запасе, прежде чем откроются новые двери, иначе он мог застрять в том времени навсегда.