- Да, как и мной, верно? Я тоже всего лишь собственность, которую нужно починить? И у меня чувств нет? Ну и пусть! У меня теперь действительно… ничего нет.
- У тебя есть здоровье, это главное.
- А мне оно нужно? Ты хоть раз спрашивал, что мне нужно?!
- Прекрати истерику, - раздраженно сказал Андрей. Он чувствовал усталость, и совершенно не желал заниматься такими глупостями, как выяснение отношений.
Татьяна не выдержала и подошла к Андрею, коснувшись его локтя.
- Андрей, прошу вас, не надо. У нее шок, как и у вас. Завтра вам станет лучше и все наладится. Поверьте. Девочка столько пережила, ей нужно время.
Андрей оглянулся с намерением послать подальше непрошеных советчиков, но встретился взглядом с Таней и почувствовал, что его гнев слабеет.
- Это наше семейное дело.
- Конечно. Я просто даю совет, как психолог… и как друг. Поверьте.
Илона настороженно наблюдала за диалогом отца и незнакомки. Кто это такая? Почему смеет давать ее отцу советы? Почему лезет в их жизнь? Скользнув взглядом по столу работников «Перекрестка», Илона прочитала имя. Видимо, эта женщина составляла договор для ее отца. Это она его убедила продать душу! Она пообещала ему все эти безнадежные мечты про «все вернется»!
- Друг? Папа, когда это у тебя успел появиться еще один… друг? – процедила девушка. – Не думала, что работники этой фирмы позволяют себе подобные… связи с клиентами!
- Илона! – возмутился Андрей, смущенный намеками дочери.
- Что Илона? Я же вижу! Папа, как ты мог? Это она, да? И давно вы знакомы? День, неделю? А может, несколько лет? Может, она появилась еще тогда, а? Неудивительно, что ты ничуть не переживал о маме…
- Замолчи немедленно!
Татьяна невольно отступила за спину Андрею, судорожно пытаясь вспомнить, что делать в такой ситуации. Но ее незаконченное образование не давало подсказки. Она, может, могла бы уладить все, будучи посторонним лицом – но не изнутри же скандала!
А Илона уже нашла новый повод для раздиравшего ее гнева.
- Это она тебя подговорила продать душу! Как ты мог ей поверить?
- Илона, прошу вас, вы несправедливы к отцу, - попыталась вставить Татьяна. - Мы познакомились только сегодня, и ваши подозрения напрасны.
Однако ее никто не услышал. Андрей, кажется, даже не заметил этой попытки оправдать его…
- Илона, не будь ребенком. Ты же знаешь, что я никогда…
- О да. Ты никогда. Я столько лет надеялась, что вы с мамой помиритесь… Ни разу не видела тебя с женщиной. Скажи, это все потому, что тебя так задел уход мамы? Ты до сих пор ненавидишь ее? Даже… сейчас?
- Вовсе нет! Но ты же была ребенком, как я мог завести новую семью. Мы с твоей мамой давно помирились, разве она тебе не говорила?
- Она – говорила. Ты не говорил! Ты никогда ничего мне не говорил. И до сих пор относишься ко мне как к ребенку.
- Потому что ты ведешь себя, как ребенок!
Илона задохнулась от возмущения. Татьяна вздохнула, понимая, что Андрей с каждым словом усугубляет ситуацию, но что можно сделать?
- Прошу вас, не сердитесь на отца. Родителям трудно понять, что дети вырастают. Вам просто следует быть более откровенными друг к другу. Никогда не поздно начать, верно?
Илона с неприязнью покосилась на нее.
- Поздно. Уже слишком поздно. И не вам нас судить.
- Я просто пытаюсь помочь.
- Потому что чувствуете себя виноватой?
Это был удар по больному. Андрей это знал, и потому уже сам попытался защитить… знакомую? Друга?
- Илона, я сам несу ответственность за свои поступки. И не стоит обвинять в них посторонних.
Татьяна отшатнулась, как от удара. Она сама не поняла, почему эти слова оказались такими… болезненными для нее. А может, дело не в словах, а в тоне? Ведь она действительно посторонняя, зачем лезть в семейные отношения едва знакомого человека?
А Андрей, кажется, даже не заметил ее реакции. Зато, вспомнив, где находится, он ощутил смутное подозрение. Странно, что это сразу не пришло ему в голову…
- Илона, а как ты вообще здесь оказалась?
Теперь уже дочь не знала, что ответить.
- По делам… Папа, пойдем домой.
- Хорошо. Татьяна, спасибо вам за все, нам пора. Надеюсь… надеюсь мы еще увидимся. Я бы хотел… если Илона не против, чтобы вы увидели ее следующее выступление. Она прекрасно танцует, вы же видели, а ведь столько времени прошло! Верно, Илона? Кажется, скоро фестиваль, осенью, на этот раз ты непременно будешь лучше всех!
Он повернулся к двери, даже сделал пару шагов, но обернулся, потому что дочь осталась стоять около своей коляски. Сейчас она была похожа на ребенка, которому показали конфету, и тут же убрали ее. Слова и мечты отца больно резанули ее в самое сердце.