- Не отступать же в последний момент! Я знаю, это плохо... Но тот миг так и стоит перед глазами! И тело мамы... И эта синяя машина, и осколки. Мне это снится... Но чаще снится прошлое. Мама, папа, сцена... Помнишь, как я танцевала? Помнишь эту эйфорию? Люди во сне летают, а танцую... во сне, только во сне.
Хранитель склонил голову. «Я знаю, ты всегда со мной, даже теперь», - улыбнулась ему Илона. Но улыбка эта была не согласием, а извинением. Она пришла сюда, и пути назад нет. Илона думала, что Хранитель не пойдет с ней сюда – но он пошел. Наверное, до последнего надеялся, что она передумает. Он всегда был с ней. Он танцевал вместе с ней – а теперь стал одновременно и утешением, и напоминанием о том, что она потеряла. «Я хочу танцевать с тобой снова», всегда думала она, глядя, как он танцует один – для нее, только для нее. Это было утешением и радостью. Если бы не Хранитель, Илона не выдержала бы своей тоски. Ее ноги никогда не будут ходить. Она никогда не будет танцевать.
Первые месяцы после аварии она еще надеялась. Потом надежда ушла. Илона довольно быстро смирилась с потерей, и попытки отца помочь, его отчаяние скорее добавляло боли. А потом ей сказали о смерти матери.
После этого собственное увечье окончательно перестало ее мучить. Пришла ненависть. Постановление суда еще больше усугубило ситуацию. Неделя за неделей, врачи, искусственная улыбка при виде отца и друзей, и неутихающий гнев, все усиливающийся после разговоров с юристами.
«К сожалению, мы не в силах вам помочь. Извините».
«Даже если мы найдем свидетелей, которые подтвердят, что машина ответчика задела
вашу, доказать это будет практически невозможно».
«Простите, я не могу взяться за ваше дело».
«Согласно заключению экспертизы, на машине ответчика отсутствуют какие-либо повреждения. Имеется свидетельство работников автосалона, что следы на дверце появилась за неделю до происшествия и не имеют отношения к происшествию».
Отказы один за другим. А те двое, что все же попытались – вскоре отказалась продолжать. В мире нет справедливости. Есть только деньги, те самые деньги, которые преступник трусливо заплатил, чтобы избежать наказания.
Но Илона готова заплатить больше, чем просто деньги.
- Здравствуйте! – улыбнулся Дмитрий, когда девушка подъехала к его столу, странно махнув рукой, словно отгоняя муху. Юноша невольно прислушался, но нет, никакого жужжания, только коляска чуть скрипнула.
- Добрый день. Я хочу продать душу! – выпалила Илона, стараясь не глядеть на Хранителя.
- Здравствуйте, присаживайтесь, - машинально продолжил Дима и осекся, - Ой, простите, я не то хотел сказать... В чем заключается ваше желание?
- Месть. Я хочу смерти преступнику, который убил мою мать. Видите меня? Это тоже сделал он.
Документы, оформление… как все просто! Главное, не оглядываться, не смотреть в глаза Хранителю…
- Подождите, пожалуйста, я вышлю запрос, - кивнул консультант, вбивая номер, фамилию и желание клиентки в поле заказа. Илона невесело улыбнулась, откидываясь на спинку кресла.
- Я подожду. Я уже столько ждала, это мелочи... Мама должна быть отомщена. Он ведь даже не остановился помочь!
Дмитрий кивнул, просто из вежливости. Не важно, детали он сейчас узнает сам, незачем лишний раз нервировать клиентку. Прошло не больше пяти минут, и на экране появилась вся требуемая информация.
- Максим Вишневский, тридцать два года, разведен, - начал читать Дима. - Полгода назад попал в автокатастрофу, почти не пострадал. Женщина за рулем второй машины погибла, девушка на переднем сидении получила серьезные травмы. Это были вы, я правильно понял? Желаете прочитать досье?
- Нет, спасибо. Меня не интересует, как он дошел до жизни такой. Все равно она скоро закончится.
- Вы желаете его смерти, я правильно записал? – уточнил консультант, предпочитая лишний раз переспросить, чем ошибиться и получить выговор.
- Да. Но я хочу видеть ее своими глазами. И перед этим я выскажу все, что о нем думаю! – улыбка девушки стала более явной. Всю дорогу Илона думала, что скажет убийце. И всю неделю, пока выясняла точный адрес фирмы. И все предыдущие месяцы, когда мечтала встретить его, взглянуть в его бесстыжие глаза – на суде ей этой радости не выпало. Вначале она сама была не в состоянии, потом он не приходил. Адвокаты уверяли, что из-за стресса и последующей болезни, как же! Боялся на глаза ей показаться.
Дима заполнил анкету, еще раз сверился с инструкцией, внимательно перечитал ответ отдела информации: все верно.