Больше половины пространства заполняет черная скала впереди. Она исполином возвышается над равниной. Кажется, что до нее рукой подать, так она близко…. Наше убежище. С каждым оборотом колеса мы все ближе. Мы несемся сквозь черноту, прорезанную последними ярко-красными, ослепляющими искрами заходящего солнца. Чернильный бархат неба, испестренный сверкающими алмазами звезд, покоряет своим великолепием. Невозможно оторвать глаза. Кажется, будто бы ты находишься не на земле, а летишь сквозь бездну, к звездам.
Через сорок минут мы въехали в темный тоннель. Тусклые фонари слабо освещают проход, чтобы мы не влетели в стену. Опускаясь все ниже по спирали, свет фонарей становится ярче. Спустившись в сердце горы, проехав через последние автоматические ворота, мы оказались в большой освещенной множеством ламп пещере. От обледеневшей обшивки машины поднимается холодный пар и утягивается под свод пещеры к вытяжкам. Нас встречает радостная толпа лиц, они хлопают в ладоши и поздравляют нас с успешным возвращением. Я знаю, что они рады еде, которую мы привезли, а не нам. Но все равно приятно вернуться домой.
В толпе встречающих я заметила лицо жены моего напарника. Тревожное, но счастливое лицо. Она больше бы радовалась, если бы напарником мужа был мужчина, а не я. Если бы в Совете она имела место, то я давно бы уже бороздила космическое пространство где-нибудь в миллионе парсеков от Земли. Улыбаясь такой мысли, я обнялась с сестрами. Отношения с ними были слегка натянутыми. И в этом моя вина. После катастрофы я спрятала свое сердце за семью печатями, и ни с кем не общалась. Даже с напарником за всю дорогу обменялась лишь парой слов.
Машину разгружают несколько бригад рабочих, за которыми неустанно следят надсмотрщики. Живя в дефиците, каждый намеревается что-нибудь своровать себе на благо, в ущерб другим. Принцип выживаемости. Естественный отбор. Только в этом отборе выживает хитрейший или наглейший. Альтруистов мало.
Получив вознаграждение, я отправляюсь в приют, навестить детей. Будучи в небесном куполе, я раздобыла кулек шоколадных конфет для малышни. Вот они обрадуются. Некоторые из них шоколад вообще никогда не видели.
Спустя несколько часов, уставшая, но счастливая, я возвращаюсь к себе, пробираясь по бесчисленным темным лабиринтам проходов. Свет горит лишь на внутреннем кольце, которое спиралью опускается вниз, как в шахту, на самое дно подземного города. Находясь на тридцать пятом ярусе, недалеко от дома, меня вдруг нагоняет Таня.
– Алис, мне нужна твоя помощь, – просит она, берет за руку. – Там с Настеной совсем плохо. Я не знаю, что делать.
На ее лице тревога и страх. Она закрывает лицо рукой, сдерживая слезы.
– Да, конечно, что случилось? – говорю я и иду за ней.
– Пойдем скорее, – зовет она и торопливо уходит вглубь темного прохода, дальше от внутреннего кольца. Отойдя достаточно, чтобы свет уже не проникал сюда, она отпускает руку и убегает вперед. Я тороплюсь за ней, но кто-то резко прижимает меня к стене.
– Что? – успеваю вскрикнуть я, но мне зажимают рот.
– Алис, поделись? Что тебе стоит? Зачем тебе столько? – узнаю тихий серьезный голос моего напарника.
– Что? Чем поделиться? – не понимая, спрашиваю я.
– Не будь такой жадной! Отдай мне! У меня семья, у меня ребенок! Нам нужнее! – не унимается он.
Саша одной рукой держит меня за горло, прижимая к холодной сырой стене. Другой рукой ощупывает карманы. Тяжело дышать. Cтрах сковывает меня. Найдя три конфеты, он машинально запихивает их себе в карман. Остальные мелочи сыпятся на земляной пол. Расстегнув куртку, под майкой, на длинной цепочке он находит заветный ключ.
Радуясь, он срывает ключ с шеи, разрывая цепочку.
– Саша, не надо. Отпусти меня, – пытаюсь прошептать ему.
Он быстро засовывает ключ себе в карман. Оборванные концы цепочки, поблескивая, свисают из него. Затем он быстро из-за пазухи достает какой-то предмет. На мгновение блеснул в воздухе холодный металл, прежде чем вонзился мне в грудь. Воздух с хрипом вырывается из груди вместе с обжигающей кровью. Огонь разливается по моей груди. Второй удар пришелся в живот. Третий – между первым и вторым.
Саша быстро отступает в сторону. Кровь потоком вытекает из ран. Горячий обжигающий огонь разливается по телу. Нестерпимая боль разрывает на части. Я сползаю по стене на холодный земляной пол. Мне уже все равно где лежать. Я не вижу и не слышу ничего кроме невыносимой боли. Кровь повсюду.
Саша победоносно сжимает заветный ключ в кулаке. Слегка пошатываясь, он медленно идет к хранилищу по пустынным ночным коридорам. В другом кулаке зажаты три шоколадные конфеты. Это была третья совместная поездка за продовольствием. Он планировал потихоньку наведываться в хранилище своей бывшей напарницы, когда опустошит свое, и радовать семью неожиданными сюрпризами. Что тело найдут, он не сомневался. Что его не найдут, знал наверняка.