– Закрой глаза, – раздался властный голос. Я подчинился.
Даже сквозь прикрытые веки стало понятно, что свет в кабинете снова изменился – Анастасиус принял свой истинный облик.
По телу пошла волна жара. В некоторых точках он становился сильнее с каждой секундой, будто выжигая меня изнутри. Я закричал. Боль, с которой я жил последнее время, стала казаться лишь легким развлечением. Меня разрывало, выворачивало на изнанку. Мышцы свело судорогой, но при этом пошевелить даже пальцем не получалось. Время потеряло смысл. Все потеряло смысл, осталась лишь боль.
В какой-то момент сознание смилостивилось надо мной, и я отключился.
Очнулся рывком, мгновенно. Воспоминания о пережитом сразу же заставили мозг работать:
– Что это было?!
– Лечение, – прозвучал насмешливый ответ. Анастасиус невозмутимо развалился в кресле, приняв свой человеческий облик. – Результат есть, остальное не важно. Ты здоров, думаю, скоро сам в этом убедишься. К врачам идти не советую – вряд ли они с тебя слезут после обследования.
– Почему было так больно? – не успокаивался я.
– Очищение через боль и хватит вопросов, можешь идти, с тобой свяжутся.
Спорить с Анасастасиусом не решился. Стальной взгляд его серых глаз буквально заставлял подчиняться. Аккуратно встав с кресла, я прислушался к организму и понял одно: боли не было. Никакой. Ни той, что я испытывал несколько минут назад, ни той с которой свыкся за последние месяцы. При этом я четко осознавал: обезболивающие здесь ни причем.
За дверью меня ждал все тот же сопровождающий. Увидев его, я почему-то подумал, что так и не спросил его имя, и поспешил это исправить:
– Извините, а как к вам можно обращаться?
– Вильгельм.
– А по отчеству?
– Просто Вильгельм. Пойдемте, по дороге обсудим некоторые нюансы.
Пока мы продвигались к выходу, Вильгельм объяснил мне, что хоть болезнь полностью вылечена, организму нужен хотя бы месяц на восстановление, после чего со мной свяжутся.
– А все-таки, – спросил я, – почему вам понадобился именно я?
– Нам не нужен именно ты, – прозвучал, уже привычно лишенный эмоций голос, – нам нужны молодые мужчины с определенной меткой на ауре.
– Станислав Михайлович сказал, что эта метка находится на душе, – удивился я.
– Называй это как хочешь, суть не меняется. Так что не считай себя уникальным. И да, если после того, как с тобой свяжутся, ты не появишься здесь, то очень об этом пожалеешь.
– Я приду, – вздрогнул я от резкого перехода к угрозам.
– Не сомневаюсь, но предупредить был обязан.
На этой “веселой” ноте наш разговор завершился, и остаток пути мы проделали молча. В вестибюле Вильгельм попрощался и, развернувшись, исчез за незаметной дверью, из которой мы вышли.
Оставшись в одиночестве, если не считать секретаря, усердно набирающую какой-то текст, я понял, что на сегодня мое общение с компанией “Возрождение” полностью завершилось. А раз так, то пора и честь знать, надо ехать домой. Часы на телефоне показывали 11:00.
Сидя в обшарпанном трамвае, я прислушивался к своему телу. Обдумать произошедшее успею, а вот понять, действительно ли болезнь ушла хотелось в первую очередь. До конца в это, поверить не удавалось, так что я искал обещанные изменения и, что немаловажно, находил их. Про боль, а точнее ее отсутствие, уже упоминал, но были и другие признаки: появилась энергия, постоянная сонливость ушла. Конечно это можно было списать на адреналиновую встряску, но я чувствовал, что дело не в этом. Исчезла апатия, и что самое примечательное: я дико хотел есть! Такого голода у меня не было, наверное, с самого начала болезни. Последние полгода, я вообще питался от случая к случаю, но не сегодня.
Есть хотелось неимоверно, едва дотерпев до нужной остановки, я выскочил из трамвая и метнулся к ближайшей чебурчено-шаурмячной палатке. Ждать, пока приготовят что-нибудь более-менее съедобное не смог. Пришлось брать, что есть.
Бородатый продавец южных кровей с интересом наблюдал, как я давясь и чавкая, запихиваю в себя кусок за куском – самсу, беляши, чебуреки, запивая все это крупными глотками колы. Мне было плевать. Истосковавшийся по еде организм, требовал ресурсов для восстановления.
– Вкусно да? – выглянул из палатки улыбчивый продавец, с именем Самир на бейджике. Видимо мое рвение в принятии пищи не смогло оставить его безучастным.
– Офень, – кивнул я с набитым ртом.
– Моя жена делает, – похвастался тот, – самая лучшая самса на районе, у любого спроси, каждый подтвердит. Ешь брат, ты вон какой худой, тебе надо.