— Держать окна! Перебежками! Готовить гранаты! — послышались с улицы команды, и Грин понял, что пришел его последний час. Шансов удержать дом у него не было. Сейчас, прикрывая друг дуга, они подойдут ближе, потом закидают гранатами, войдут внутрь… и все. На этом все и закончится.
Грин отполз от окна, по которому стали уже прицельно стрелять снизу, и по лестнице слетел на первый этаж. Окна наглухо забиты, значит, входной двери им не миновать, решил он, и занял позицию в закутке напротив. Он ждал, что сначала в дверь влетит граната, а за ней ворвутся нападающие. Грин рассчитывал пересидеть в закутке взрыв, затем быстро высунуться и скосить одного, а если повезет, то и двух противников, а затем сменить позицию. Наверх, к индиго, они поднимутся только через его труп, решил Грин, и стал ждать.
В дверь, однако, никто не полез. Вместо этого снаружи вспыхнула перестрелка. Кто в кого стреляет, Грину внутри было не разобрать, а выглядывать он не стал. Глухо бабахнули взрывы гранат, потом долетел чей-то отчаянный вопль: «Отходим»! и стало тихо. Грин терпеливо ждал. Наконец, у входной двери послышался шорох, и чей-то до боли знакомый голос громко сказал:
— Терем-теремок, кто в тереме живет?
— Заходи, Эрик, — ответил Грин, и вышел из своего закутка, опустив автомат.
— Это ты, Грин? Вот уж кого не ожидал, — хмыкнул Эрик, заходя в дом. — А я-то голову ломаю, кто это у индиго за ружбайку схватился. Ты меня удивляешь.
— В смысле? — не понял Грин.
— Да ладно, проехали. Теперь-то я вижу, что ты не соплежуй, как я думал, — Эрик повернулся. И вышел наружу. Грин последовал за ним. На улице никого не было. Валялись в разнообразных позах около десяти трупов, и все. Эрик снял с пояса рацию. И обменялся с кем-то парой коротких реплик. Из дома через улицу вышли двое. В одном из них Грин узнал Рыжего. Они подошли, и обменялись с Грином рукопожатиями.
— Это что же получается, они от вас троих убежали? — спросил Грин у Эрика, не веря, что это — все.
— От четверых. Там еще Ашер, помнишь, который с нами в туннеле был? Он за ублюдками пошел, вдруг они вернуться надумают.
— Круто, — похвалил Грин, и тут его накрыло. Он обвел взглядом ежащие тела, сразу отметив «своих», наклонился, и его стошнило прямо с крыльца.
— Это с непривычки, — хлопнул его по плечу Эрик. — Пройдет.
Грин взглянул на Эрика, и увидел, что тот и не думает смеяться. Эрик изменился. Не внешне — лицо у него осталось прежним. Изменились повадки, поменялась пластика движений, взгляд. Эрик стал воином. Настоящим — бескомпромиссным, жестким.
— Что вы тут… — Джек вышел на крыльцо, и остолбенел от открывшейся его взору картины. — Что же теперь будет…?
— Ничего хорошего, — мрачно глянул на Джека Эрик.
— Да… Ты был прав, Грин, — Джек пришел в себя, и посмотрел Грину в глаза. — Ты был прав, а я ошибался.
Вместо ответа Грин пожал плечами. Все было ясно без слов.
— Ты что творишь, засранец?! — новый удар бросил Грина на пол. Он упал, ощущая, как рот наполняется кровавой слюной. Отец стоял над ним, расставив ноги. Грина вызвали к нему, как только он вернулся в Поселок. Он был готов к тяжелому разговору, но того, что отец начнет его избивать, не ожидал.
— Я не понимаю, — сплюнув кровью, сказал Грин.
— Все ты понимаешь! — гаркнул отец. — Но я, так и быть, объясню. Среди тех. в кого ты стрелял там, в Городе, был мой человек. Он тебя засек. Ты, тупоголовый кретин, стрелял по своим!
— Да какие они свои? — перестал притворяться Грин. Он привстал, опираясь на руку, и посмотрел на отца. — Свои так себя не ведут.
— Как — так? — скривился отец.
— Не жгут детей заживо! Не идут громить беззащитных и слабых!
— Ах, вот оно что… — пронимающее кивнул отец. — Поэтому ты с Эриком спелся?
— Я не спелся с Эриком! — выкрикнул Грин. Он встал, и смотрел отцу в лицо. Его шатало, в голове гудело от ударов. Но он старался стоять прямо, и глаз не отводить. — Я просто отвозил им прах Габи, вот и все. А тут эти ублюдки нагрянули. И что мне было делать? Скажи, что? Дать им сжечь еще кого-нибудь?
— Ладно, — отец отвернулся от Грина, и стал смотреть в окно. — Тебе повезло, что никто из этих лопухов тебя не срисовал. Обо всем знает только мой человек, и он будет молчать. Ну, да это уже неважно. Мне, в общем, плевать, сколько этих баранов ты положил. Мои люди не пострадали, и это главное. Но больше так продолжаться не может. Ты должен выбрать, с кем ты — с нами, или с ними. Я предлагаю тебе два варианта. Вариант номер раз: ты продолжаешь играть в подпольщика, и тогда у нас с тобой вскоре состоится совсем другой разговор. Я не смогу прикрывать тебя вечно.
— А второй вариант? — спросил Грин, в общем-то, зная ответ.
— Послезавтра я уезжаю в Сафед. Ты можешь поехать со мной. Следующей весной начинается набор в гвардию. И ты можешь пожать заявку. Если сумеешь выдержать экзамены, и курс молодого бойца, то станешь гвардейцем. Ты не дурак, и не слабак, справишься. Но все это тебе придется забыть, — отец показал рукой за окно. — Выбор за тобой.
Стало тихо, Грин молчал, отец тоже. Наконец, Грин выдавил:
— Мне надо подумать.
— Я не требую ответа сейчас. Думай, — кивнул отец. Грин пошл к выходу. — Да, кстати, — добавил отец, словно бы что-то вспомнив. — Тут еще одна мелочь есть… Если ты хочешь поехать со мной, тебе придется помочь нам добраться до индиго. Им не причинят вреда, даю слово. Они будут жить отдельно от людей. Мы будем изучать их, разумеется, предельно корректно…
— Поздно спохватились, — Грин растянул окровавленные губы в улыбке.
— Что значит — поздно?
— Они ушли. Ушли туда, где вам их не достать, — объяснил Грин. — Мир большой, они себе место найдут. Они это умеют.
— Точно? — отец подошел, и заглянул Грину в глаза. С минуту они смотрели друг на друга, затем отец проворчал: — Смылись, и хрен с ними. Главное, пусть держатся подальше от Земли Отцов. А Эрик тоже с ними ушел?
— Эрик остался.
— Ну, ладно. Иди думай. И не вздумай бежать! — напутствовал Грина отец.
Грин бежать не собирался. На следующий день он собрал вещи, и ушел из дому. Вслед ему на весь Поселок летела ругань и проклятия Марины.
— Байстрюк неблагодарный! Предатель! Чтоб тебе провалиться сквозь землю! Глаза б мои тебя не видели! — кричала Марина, идя за Грином по пятам. — Посмотрите, люди добрые, на этого паршивца! Пригрели змею на груди! — делилась она с выглядывающими из окон любопытными. Грин шагал, поправляя сбивающийся на сторону рюкзак, и старался ни на кого не смотреть.
У дома Лены Марина от него отстала. Лена вышла во двор, и Грин ей в двух словах объяснил ситуацию: он уезжает, когда вернется, неизвестно.
— Я вернусь, обещаю! — пообещал он, и взял Лену за руку. Лена посмотрела ему в глаза, и тоже пообещала:
— Я все понимаю. Возвращайся, я буду тебя ждать.
Грин ожидал, что обещания прозвучат фальшиво, ведь уезжал-то он надолго. Но фальши не было. И от этого на сердце у него стало теплее. Ему даже захотелось остаться, хоть он и понимал, что делать этого ни в коем случае нельзя. За все надо платить, какой бы высокой ни казалась цена. Выбор был сделан, карты сданы. Грин попрощался с Леной, и пошел в Форт, к отцу.
Глава 6. Гвардия
Четвертое лето после того, как сошел снег, выдалось солнечным. Весной было много дождей, и природа, наконец, воспряла. Еще в прошлом году уже пробивалась кое-где зелень, и мертвые прежде леса понемногу оживали. Возвращались звери и птицы, чудом уцелевшие в долгую зиму. А этим летом природа словно отыгрывалась за бесплодные годы. Бурно разросшаяся зелень покрыла склоны гор. Дороги, по которым никто не ездил, растительность брала приступом, превращая в тропинки. Местами через колючие кусты было невозможно прорваться, до того густо они разрослись.
Грина буйство природы совсем не радовало. Из-за этой проклятой «зеленки», где видимость порой не превышала десятка метров, он уже потерял двоих из восьми членов своего маленького отряда. Он кусал губы, не зная, что предпринять. Усиленный биноклем, его взгляд скользил по противоположной стороне ущелья. Как ни всматривался Грин, он ничего не мог разглядеть. Зелень надежно скрывала от его взгляда затаившихся врагов. Десять минут тому назад его маленький отряд пересек текущий по дну ущелья ручеек, и стал подниматься вверх по склону. До этого Грин так же, как сейчас, осмотрел все вокруг, ничего подозрительного не обнаружил, и приказал выдвигаться. К тому, как они шли, вряд ли можно было придраться. Прошедшие базовый курс молодого бойца, а затем — углубленный курс пехотинца, двигаться умели. Грин даже залюбовался, глядя, как они перебежками, прикрывая друг друга, по одному двигались от укрытия к укрытию, поводя перед собой стволами винтовок. Все как учили, четко, грамотно и красиво.