Я медленно отходил к порталу. Тварь не сводила с меня взгляда, нервничая с каждым моим шагом все сильнее и сильнее. Хвост с начал судорожно стегать по бокам хищника, выдавая его бешенство.
Расстояние до портала неуклонно сокращалось, но бесконечно это не могло продолжаться. Тварь присела, приготовилась к атаке и… исчезла.
Разбираться, что произошло, не было смысла. Я, со всей доступной скоростью, рванул к спасительному переходу, выжимая из тела все доступные силы.
До туманного вихря оставались считанные метры, когда перед ним материализовался хищник. Он появился буквально из воздуха. Не прыгнул, не переместился в ту точку, а проявился, будто перетащили ползунок прозрачности в фотошопе.
Остановиться не было возможности, да и желания. Направив нож, который все время лежал в руке, на тварь, я продолжил движение. Изо рта рвался крик, я что-то орал, возможно матерился, пытаясь изгнать из груди мерзкое чувство страха.
От такой наглости хищник опешил — видимо привык, что жертва должна убегать, а не нападать, но растерянность длилась всего мгновенье. Выгнувшись зигзагом, кот уклонился от лезвия и отпрыгнул в сторону, позволив мне буквально нырнуть в портал.
Приземление вышло не самым удачным. Я растянулся на каменном полу, едва не разбив лицо о твердую поверхность. Но это было такой мелочью по сравнению с ощущением безопасности. Как же хорошо, когда никто на тебя не нападает, не испытывает на прочность, и не рассматривает как добычу.
Мы, в наше довольно безопасное время, отвыкли постоянно ожидать подвоха от окружающего мира. С усердием, достойного лучшего применения, выдавили на задворки жизни все природные опасности. Нет хищников, нет лесных пожаров возле дома, даже войны, идут где-то там, далеко, не у нас. Мы привыкли жить в безопасности, даже гипотетические гопники, которые могут отобрать телефон в темной подворотне, встречаются в реальной жизни не так уж и часто, особенно если не бродить, где не надо.
Мы отвыкли жить в страхе и это хорошо. Пусть так и будет.
Портальная комната пустовала, лишь тени, рождаемые огоньками ламп, колыхались на полу и стенах. Тишина и покой, я практически впитывал их, наслаждаясь каждым мигом.
Дыхание постепенно пришло в норму. Никогда мне не приходилось с такой скоростью, на износ, разрывая мышцы. Не зря начал тренироваться, ой не зря. Умение быстро уносить ноги, чувствую, мне еще ни раз пригодится.
Поднявшись с земли, я отряхнул одежду, и направился к выходу. К моему удивлению и негодованию, дверь оказалась заперта. На громкие крики и стуки по железной поверхности никто не откликался.
— Вот ведь уроды конченные! — Эмоции зашкаливали. Мало того, что меня запихнули в мир Сехмет, будь он неладен, так еще и выпускать не торопятся, сволочи.
Минут десять я возмущался, периодически пиная невезучую дверь.
Наконец, замок щелкнул и в проеме показался Вильгельм:
— Пошли, мастер ждет тебя.
— Какого хрена вы меня тут заперли?! — Негодовал я.
— Не заставляй его ждать. У тебя пять минут, чтобы переодеться. Я буду возле лифта.
Ответа на свой вопрос я так и не дождался. Вильгельм невозмутимо развернулся и покинул комнату. Пришлось идти за ним — злить Анастасиуса и правда не лучшая идея.
В отведенное время я почти уложился, скидал в рюкзак камуфляж, берцы, остальную мелочевку и вместе с Вильгельмом отправился в кабинет Бруцкого. В руках оставался только компас и нож, который хотелось воткнуть в спину моего сопровождающего по самую рукоять. Душу разрывала бессильная злость.
В кабинет я вошел один, Вильгельм, как и в прошлый раз, предпочел остаться снаружи.
— Нус, посмотрим, что ты нам принес на этот раз. — Бруцкий требовательно протянул руку. Догадаться, что ему нужно, не составило труда. Нож и компас легли в широкую ладонь.
Процедура извлечения энергии повторилась. По лезвию пробежали молнии, собрались в каплю и упали на дно колбы.
— Немного, — скривился Анастасиус, — конечно больше чем в прошлый раз, но я рассчитывал на большее.
Пока, Бруцкий совершал манипуляции с оружием, я думал, стоит ли говорить о поглощенной мной энергии. С одной стороны, хотелось прояснить ситуацию, с другой — я помнил о боли, которую Анастасиус может причинять. Вдруг, он придет в ярость, от того, что кролик умер не от ножа?
Изумрудная капля упала в колбу, жидкость едва скрыла дно, а я так ничего и не решил.
— Свободен, жду через неделю, награду получишь у Вильгельма. — Бруцкий явно потерял ко мне интерес.
— А моя рана, — я указал на руку, — может ее надо вылечить, что если туда зараза какая-нибудь попадет?