Странностей в мире все прибавлялось, а ответов пока мне никто не давал, но я надеялся, что вскоре все изменится.
«Азимут» разместился в большом доме, спрятанном в глубине узких улочек. Найти вход не составило труда — большая красная табличка ярким пятном выделялась на выцветшей стене.
Дверь оказалась заперта, но рядом с цифровым замком находилась кнопка голосового вызова.
— Слушаю. — прозвучал хриплый голос из динамиков, спрятанных под обшивкой.
— Я сегодня звонил вам, мне сказали приходить в любое время.
— Вам кто-то нас порекомендовал? — Уточнил голос.
— Да, я от Фельцмана Марка Захаровича.
— Открываю.
Замок призывно пикнул и разжал свою железную хватку.
Войдя внутрь, я натолкнулся на еще одну, правда уже прозрачную дверь, которая перегораживала довольно узкий коридор. За ней, в застекленной будке скучал охранник, он дождался, пока я приближусь к преграде и затем нажатием кнопки открыл мне путь дальше.
— Серьезно тут у вас, — начал я разговор.
— Сейчас у всех серьезно, — подтвердил мужчина, — вам в 105 кабинет, дальше по коридору. Там с вами поговорят насчет трудоустройства.
— Так я вроде не на работу пришел устраиваться, — удивился я. — Ко мне вчера один человек приходил, капитаном Терентьевым представился, оставил ваш адрес.
— Мне сказали, что вас ждут там, — устало ответил охранник, — больше я ничего не знаю. Еще какие-нибудь вопросы?
— Нет, все понятно. — Не стал я спорить. Вопросы, конечно у меня были, но складывалось ощущение, что сидящий в будке человек, совершенно не в курсе, зачем я тут.
Долго искать нужную комнату не пришлось. Коридор, по которому пришлось идти, изобиловал разнообразными информационными щитами. Тут была копия лицензии, разнообразные инструкции по охране труда и действиям в чрезвычайных ситуациях, правила распорядка и много другое. Стандартная, наверное, картина для любого подобного учреждению. Вышарканный линолеум и стены покрашенные, на больничный манер, до половины в бледно голубой цвет, дополняли картину не самой успешной организации.
Неподалеку слышался звук телевизора и громкие всплески дружного мужского смеха. Ноздри улавливали запахи, готовящейся еды.
Глядя на все это, я совершенно четко осознавал — не может быть тут ничего магического. Не вязалось все это с мистикой, иными мирами и подобными вещами.
Несмотря на это, бросать начатое смысла не было. Я постучал в дверь, на которой висела табличка с номером 105, и не дожидаясь разрешения, вошел внутрь.
— А если бы я тут бабу тискал? — Прозвучал полный возмущения голос. — Стучаться мы умеем, а спрашивать разрешения войти, мамка не научила что ли?
Крупный мужчина, стоял возле окна и внимательно смотрел на меня, явно ожидая ответа.
— Мне сказали, что меня ждут, вот я и…
— Сказали ему. Голова тебе для чего? Чтобы туда есть? Расслабились совсем, охламоны!
— А с какой стати вы так со мной говорите?! — Во мне начала просыпаться злость. — Я, насколько помню, форму вашего ЧОПа не ношу и зарплату тут не получаю!
— Хм, — мужчина несколько сконфузился, — действительно, что это я. Но ты сам виноват.
— Возможно, — не стал я развивать конфликт.
— Полковник в отставке Виктор Степанович Афанасьев. — представился собеседник.
На первый взгляд ему было лет пятьдесят. Высокий, седой с шикарными усами, спускающимися до самого подбородка. То, что передо мной бывший военный, выдавала выправка и глаза.
Мне редко приходилось общаться с военными. Не с ребятами срочниками, их хватало в каждом дворе, не с полицейскими чинами, а настоящими кадровыми офицерами. И меня всегда поражал их взгляд. Строгий, возможно даже суровый, он всегда запоминался надолго. Почему-то верилось, что человек с таким взглядом не может быть подлецом или вором.
— Алексей Самойлов. — сказал я, осматривая комнату.
Ничего выдающегося в ней не было. Небольшой стол, два монитора, на один из которых выводилось изображение с камер видеонаблюдения. На стене висели несколько грамот в рамках. В углу примостился высокий металлический сейф.
— Я от Фельцмана, — продолжил тем временем я.
— Да мне доложили уже. — Полковник пригладил усы, — парень, вот скажи мне одно. Тебе оно надо? Это ведь не игрушки, тут все серьезно. Понимаешь?