- Тридцать душ! – наконец воскликнул Екимир и вытер с дряблой щеки слёзы. – Тридцать! И среди них… совсем юнцы… дети!
- Либо мы, либо они, – с едва заметным русским акцентом отозвался Пётр Иванович, прихлебывая сбитня.
- Как ты можешь быть настолько равнодушным?!
Пётр Иванович тяжко вздохнул. Напившись сбитня Екимир, словно забывал о том, что говорили они на эту тему не впервые. С грустью вспоминался предшественник Екимира – его дед Дамир – хороший был мужик, толковый и умный. Говорил он мало, проблемы решал быстро и не ныл подобно внуку. И к огорчению Петра Ивановича Дамир слишком рано помер.
- Чего я должен жалеть мерзавцев?! – снова заговорил колдун, заметив, что Екимир ждал от него ответа. – Не я к ним в дом ворвался, а они пришли на мою землю! Мне неважна судьба какого-то отребья! Они получили по заслугам!
- Как я матерям в глаза буду смотреть, когда приду за их детьми?! – отчаянно произнёс селянин.
- Как всегда смотрел, так и сейчас посмотришь, да и кто будет жалеть дурных, да больных? – буркнул Пётр Иванович, считавший, что кровавый обмен шёл жителям на пользу. Не надо было содержать неприспособленных к жизни нахлебников.
Староста приуныл и повесил голову.
- Я устал от смерти… надо разорвать договор…
- Молчи, старый дурень! – стукнул по столу колдун, едва не опрокинув кружку со сбитнем. – Нас всех не поубивали только благодаря договору! Нас охраняют, а наши поля дают урожай даже в лютый мороз, пока мы платим! Думаешь, лесные хранители по доброте душевной нам помогают? Как только мы разорвём договор, весь урожай погибнет! И что ты скажешь односельчанам, когда им нечем будет кормить семью?! А если снова нападут, кто нам поможет?! Кто защитит?!
- Нам могут помочь из города…
- Ты что, дурная твоя башка, мелешь?! Люди из города пальцем не пошевелят ради нас! Они сами мечтают всех нас сгноить!
- Я не могу-у-у так! – залился пьяными слезами староста. – Не могу-у-у детей на убой отдавать! Что ж ты мне душу-у-у рвёшь, нелюдь?!
- Ах ж ты, старый трусливый пень! Тьфу!
Колдун оставил Екимира добивать сбитень, а сам отправился на разведку. На пороге колдуна ждали пятеро светловолосых крепких мужчин – помощники старосты. Без лишних слов они последовали за Петром Ивановичем на место событий, отдав ему один из горящих факелов.
Колдун прикрыл лицо краем воротника и поднял повыше факел, чтобы рассмотреть поляну и то, что осталось от разбойников. Казалось, что людей пропустили через огромную мясорубку. Нескольких помощников вытошнило от жуткого зрелища и удушливого запаха крови. Будь Пётр Иванович моложе лет на сорок, то его бы постигла та же участь, что и односельчан, но он равнодушно осматривал побоище.
- Чёрный Эфо, – мрачно прошептал колдун, узнавая кровавый почерк. Самые худшие предчувствия сбылись. – Плохо, очень плохо.
Каждый год у деревни менялся хранитель. Пётр Иванович бы предпочёл кого угодно, даже стерпел бы вредного Дахота, но только не злобного Эфо. С ним ещё ни разу не удалось договориться. Миролюбивые хранители обычно не убивали, а пугали разбойников, пока те не разбегались в разные стороны, но Эфо всегда жестоко и кроваво расправлялся с людьми.
- Сожгите их останки, – приказал Пётр Иванович помощникам. – Уцелевшее добро очистите от крови и продайте. И предупредите всех в деревне, что в этот год нашим хранителем стал чёрный Эфо.
- Чёрный Эфо? – с ужасом переглянулись односельчане.
- Готовить подношение? – шёпотом спросил ближайший селянин.
- Готовьте, откупиться от Эфо не получиться.
Когда деревенские ушли исполнять указания, землю под ногами Петра Ивановича покрыл чёрный туман, расползаясь по округе, словно щупальца гигантского спрута.
- У нас есть три дня, чтобы подготовиться, – напомнил колдун хранителю, когда без видимой причины потух факел.
Из центра тумана раздался тихий смех.
***
Едва в небе появились первые солнечные лучи, в деревне не осталось человека, не знавшего о ночном нападении. Постепенно к дому Екимира стеклись люди со всех уголков деревни.
Селяне стояли непривычно мрачные и молчаливые. Бабы выли и плакали. Мужчины угрюмо хмурились. Все взгляды обращены на колдуна, стоявшего рядом с мучившимся похмельем старостой.
- Что с подношением? – подозвал к себе помощника Пётр Иванович.
- Девок дурных да больных столько, сколько пальцев на руке, – вышел вперёд селянин.
- Значит, еще двух не хватает, – нахохлился Пётр Иванович. Всё складывалось хуже, чем он думал. И почему разбойники не напали, хотя бы неделю назад, когда деревню охранял Жахо?
- Тогда надо договориться с соседними деревнями, пускай своих дурных отдадут, – вмешался вмиг отрезвевший староста.
- Еще ночью сходили, спросили… - промямлил помощник.
- Да кто ж детей-то на съедение духам отдаст?… – жалобно простонал женский голос в толпе.
Селяне напряжённо смотрели на Петра Ивановича, как на единственный шанс к спасению. Они прекрасно понимали, что означало нехватка двух девушек. Тянуть жребий никому не хотелось, а поэтому все ждали решения самого мудрого и страшного человека в деревне – колдуна.
- У нас есть три дня, – громко сказал Екимир, не дождавшись ответа от задумавшегося Петра Ивановича. – Отведите избранных в храм и подготовьте их к жертвоприношению.
Деревенские жители разошлись, с опаской перешёптываясь, а староста отвёл колдуна в свою хату и только там осмелился спросить:
- Что нам делать? Ладно, дурных и больных в лес отводили, народ сильно не роптал, но если и здоровых отдавать, то…
- Я найду выход, – перебил его Пётр Ивановича.
- Может, откупимся? – дёрнул себя за бороду Екимир. – Белокрылая Лафо была к нам милосердна – она забрала только одного хлопца… Да и Жахо вместо крови с радостью принимал в дар цветные ткани…
- Разве тебе не сказали, что в этот год наш хранитель – чёрный Эфо?
- Богиня милосердия, защити! – схватился за голову староста, побледнев от ужаса. – Это нам наказание богов за сделку с духами…
- Поздно богов поминаешь, старый пень! – шикнул на него Пётр. – Где твои боги были, когда у прадеда твоего половину семьи перебили?
- И что нам делать?!
- С Эфо я сам разберусь. Если потребуется, соберемся всей деревней, чтобы рабыню на рынке купить.
- Да где ж нам столько богатства взять? – выпучил глаза Екимир. – Мы не сможем и на одну кривую девку собрать…
- Замолчи, старое чучело! – махнул рукой на ноющего старосту Пётр. – Займись лучше делом!
К вечеру нашли девушку, ослепшую от неизвестной болезни. Незавидную участь она приняла стойко и не сопротивлялась, когда её отвели в храм. Мать девушки так громко кричала и плакала, что её слышали в соседней деревне…
Оставалась ещё одна.
Колдуну и самому не хотелось брать грех на душу, обрывать полную силы и здоровья жизнь. Но надо было как-то избежать жеребьёвки и недовольства селян. Необходимо искать чужачку, на гибель которой люди закроют глаза и отвернутся, пойдя на сговор с совестью.
Утром второго дня Пётр Иванович отправился в небольшой город под названием Захне, взяв у старосты тяглового ящера и телегу. Стражники, дежурившие возле ворот крепостной стены, сразу шарахнулись от колдуна, словно с чудищем повстречались.
- Мне нужен работорговец Вотор, – громко произнёс Пётр Иванович, обращаясь к трясущемуся стражнику, которого вытолкнули вперёд его же товарищи.
Запинаясь и глотая окончания, стражник рассказал, где найти работорговца. Не обращая внимания на злые разговоры за спиной, Пётр Иванович кивнул и приказал ящеру двигаться.
Проезжая мимо грушевидных домов, колдун поморщился от запаха. Пётр Иванович не любил пахнущий человеческой жизнедеятельностью и нечистотами Захне, называя его «каменным страшилищем» и «каменным уродцем».
Словно нечто почувствовавший, толстый и большой работорговец вышел встречать деревенского колдуна на пороге своего магазина.