Перепуганные люди привязали пленниц к стволам и оставили их одних. Катя не знала, сколько времени прошло, прежде чем путы сами по себе ослабли. Другие пленницы за исключением слепой постепенно разбредались кто куда.
Слепая с выражением лица смирившегося с судьбой человека села на землю и прислонилась спиной к стволу. Она не дрогнула даже тогда, когда раздался душераздирающий крик первой жертвы.
Катя едва не завыла, у неё подогнулись колени и задрожали руки. Царапая ногтями кору, она полезла на дерево в надежде спрятаться от неизвестного хищника среди ветвей.
На щёку капнуло нечто тёплое и потекло вниз к подбородку. Катя невольно подняла взгляд и… сорвалась вниз. По бокам пришли в движение ветки и корни деревьев, приковывая девушку к стволу дерева и не давая ей пошевелиться.
Вниз спустилось крылатое существо, держащее в когтистой руке ещё бьющееся кровоточащее сердце. Постепенно сердце исчезло, словно его всосало в руку чудовища. У существа были определённо мужская фигура и человеческое лицо, разукрашенное в полоску чёрно-белыми красками. У Кати язык не поворачивался назвать его человеком. Люди не вызывали столь всепоглощающий ужас.
Поигрывая окровавленными когтями, словно перебирало невидимые чётки, существо приблизилось к пленнице.
- Нет, – прошептала Катя, не в силах унять дрожь.
Когти вонзились прямо в её сердце, и последнее, что успело заметить затухающее сознание это стоящую за спиной чудовища перепуганную…
- Мама…
***
Когда Пётр Иванович по дороге из фиолетовых светляков пришел к месту жертвоприношения, Катя была уже мертва. Обнимая её мертвое тело, надрывалась от крика перепачканная в крови блондинка. Вокруг метались две тени – они так быстро двигались, что их невозможно было рассмотреть. От вспышек магии слепило глаза.
- Видишь, на земле лежит сердце? – шепнул Дахот, указывая когтистым пальцем в нужном направлении. – Когда я скажу, быстро подними его и вложи в грудную клетку девчонки.
- Что будешь делать ты?
- Увидишь… Давай!
Пётр Иванович рванулся к сердцу, пока две тени обменивались вспышками магии и ломали деревья.
- Кто вы такой?! – успела выговорить заплаканная блондинка, когда колдун оттолкнул её подальше и с усилием вложил сердце в разорванную грудную клетку мертвой.
В тот же момент появился Дахот. В его руке судорожно трепыхалась чёрная ветка. Дух воткнул ветку острым концом прямо в сердце Кати. К ужасу Петра Ивановича и перепуганной блондинки, в грудную клетку девушки втягивало одну из теней. Она сопротивлялась, когтями и крыльям вспарывала землю, но в конечном итоге ее всю всосало в тело Кати.
Через мгновение девушка судорожно вздохнула и открыла… абсолютно чёрные глаза.
- Катенька… доченька… – заплакала еще сильнее блондинка, подползая к очнувшейся дочке.
Из спины Кати в сторону блондинки устремилось чёрное щупальце. И оно бы пронзило ее, если бы несчастную мать не заслонила собой вторая тень. Ею оказалась черноволосая женщина. Щупальце разворотило ей плечо и шею, но смертельное ранение не помешало ей послать мощный заряд электричества в сторону противника. Катя не своим голосом взревела от боли и потеряла сознание.
- Уля-я-я!
- Назад! – силой подняла блондинку с земли брюнетка, зажимая страшную рану.
Обе женщины исчезли, но в последний момент Пётр Иванович сумел заметить то, кем являлась брюнетка и по коже у него прошли мурашки…
***
На первом этаже деревянного дома Петра Ивановича состоялся разговор духа и колдуна, пока раненная Катя мирно спала на втором этаже в окружении аромата целебных трав и зелий.
- Теперь ты скажешь, чем я должен заплатить за сделку с тобой? – глухо спросил Пётр Иванович, после того как опустела вторая бутылка со сбитнем.
- Начну с того, что мы не убиваем всех людей, приносимых в жертву, – отвечал слегка захмелевший дух, поднося глиняную кружку к огню свечи. –Здоровых мы используем для иных целей, а потом отпускаем. Но твоя девчонка… У Эфо был приказ её убить.
- За что?!..
Дахот встряхнул фиолетовые волосы и опустошил кружку.
- За то, какую силу могла обрести после обряда.
- Разве это преступление?!
- Пойми, ненависть к людям среди хранителей достигла такого накала, что мало осталось тех, кто слышит волю леса.
Дахот налил себе еще одну кружку и потушил свечку. В темноте остались светиться его глаза и крылья.
- Помоги девчонке исцелить Эфо – такова цена за мою помощь.
- Это невозможно…
- Я не говорил, что будет просто. Пока у девчонки очень сильная тяга к жизни, она будет его постепенно исцелять, но… Эфо старше, опытнее и злее – он может легко её отравить своей ненавистью.
- Как же защититься от него?! – потер виски Пётр Иванович. – Как ты предлагаешь мне бороться с древним обозленным духом?! Разве он будет спокойно сидеть и ничего не делать?!
- Сейчас он спит, и пробудится только в том случае, если девчонке будет угрожать опасность. Поэтому мы с тобой должны оберегать её, пока она будет вытягивать из Эфо скверну. Ни в коем случае не разрывай сделку со мной, иначе она умрет, а Эфо окажется на свободе раньше времени.
- Можно готовить гроб…
- Не будь пессимистом. На нашей стороне Лафо – она сумеет сдержать агрессивно настроенных хранителей и не допустить их к нам.
Перед тем как дух исчез, Пётр Иванович остановил его вопросом:
- Дахот, а кем была та женщина, которая сражалась с Эфо? Она та, о ком я думаю?
- Да… это она…
Глава 2
Некоторое время спустя…
Катя потянулась в постели и открыла глаза. На пуховой подушке среди локонов рыжих волос сидело пушистое желтое насекомое с четырьмя тонкими крылышками и голубыми глазками-пуговками.
- Какая очаровашка! – с умилением отреагировала на маленького гостя девушка.
Насекомое с тихим жужжанием взлетело. И пока Катя с восторгом следила за его медленным полетом, в комнату вошел Пётр Иванович. Следом раздался беспощадный хлопок.
- Паразиты кусачие, – брезгливо стряхнул с ладони «очаровашку» Пётр Иванович и повернулся к Кате: – Чего ты? Заболела?
Катя недовольно смотрела на тридцатилетнего жилистого мужчину в чёрном балахоне и никак не могла принять тот факт, что этот невеселый человек её родственник. Катя считала Петра Ивановича циничным сектантом с расстройством личности. Да и сомнительна адекватность человека, утверждающего, что ему почти сто лет и что он колдун. И это не самое странное. Пётр Иванович искреннее верил, что Катя его правнучка…
- Встала не с той ноги, – поднялась Катя с кровати, беря с кривой тумбочки самодельный костяной гребень.
- Я собираюсь ехать в город и хочу, чтобы ты поехала со мной, иначе мне придется спрятать тебя в подвале.
- Чего сразу в подвале? – опешила Катя, едва не сломав застрявший в волосах гребень.
- Чтобы мои односельчане тебе ничего плохого не сделали, – пояснил Пётр Иванович. – Они люди тёмные, глупые. Подвала моего опасаются.
- Что, снова в жертву лесу хотят меня принести? Или задобрить кровью чокнутое божество?
- Нет, побьют как ведьму.
- Вы можете сказать им, что я не ведьма! – возмутилась Катя.
Взгляд мужчины красноречиво говорил, что он солидарен с односельчанами.
- Это потому что я рыжая?!
- Сова не родит сокола, а такого ж чорта, как сама, – буркнул Пётр Иванович, выходя из комнаты и хлопая дверью так сильно, что у кривой тумбочки надломилась ножка и она медленно, словно раздумывая, упала на пол.
- Су-у-упер! – скрестила на груди руки Катя.
Всё вокруг было таким старым, что любое прикосновение могло послужить причиной поломки. Двери падали, тумбочки падали, столы падали, стулья падали, буфеты падали и даже окна падали. Пол проваливался и периодически пищал. Крыша да стены держались из последних сил. На почерневшем от времени потолке скопилось столько паутины, что Кате потребовалось полдня, чтобы смести её дедовским веником из хвороста. Потом оказалось, что Пётр Иванович разводил какую-то волшебную разновидность пауков и продавал шелковую нить. Пришлось соскребать паутину с веника.