Предвкушение в его голосе заставляет мою кровь похолодеть. Я не хочу знать, какие извращенные методы пыток он использует, чтобы заставить меня говорить. Он не только сделает это, но и получит от этого удовольствие.
— Нян… агентство няни и… ах… пансионат.
Он отпускает мои волосы, только чтобы провести большим пальцем по моим губам. Я отворачиваю голову, и он касается моего лица ладонью. Это легкий, почти ласковый стук.
Что, черт возьми, с ним не так?
— Зачем? — он спрашивает. — Зачем ты им звонила?
И вот тут-то все становится сложнее. Я не могу рассказать ему о Саре. Это может подвергнуть ее опасности со стороны него и клуба или чего похуже. Единственная другая причина, которую я могу назвать, приведет к тому, что меня убьют. Но в том-то и дело. Я уже мертва. Я уже однажды пыталась сбежать. Он не может оставить меня в живых.
Когда я не отвечаю, он снова хватает меня за волосы, но на этот раз он дергает мою голову вниз, наклоняя меня вперед.
Напряжение, уже заставляющее мои руки болеть, удваивается по интенсивности, и я вскрикиваю, когда они дергаются назад.
Он расслабляется, позволяя мне ответить. Я фыркаю, давая единственно возможный ответ. — Разве это не очевидно?
— Ты пыталась сбежать. — Его голос грубый, демонический и совершенно неузнаваемый.
Я замираю. Предательство в его тоне выворачивает меня изнутри.
— Скажи это, — приказывает он.
Я молчу, не в силах произнести слова, которые положат конец моей жизни.
Спайдер снова отпускает меня и отступает на шаг.
Он достает пистолет, взводит курок и приставляет дуло к моему лбу.
Ожидая, что он нажмет на курок и мои мозги разлетятся по стенам, я кричу.
Спайдер поднимает голову, наблюдая за мной своими пустыми голубыми глазами. Дуло его пистолета вдавливается мне в кожу. Все мое тело сотрясается, глаза закрываются, дыхание становится прерывистым.
Так вот оно что. Это момент, когда он заканчивает мою жизнь, как и обещал, и он даже не собирается утруждать себя тем, чтобы сначала трахнуть мой череп.
— Я пыталась сбежать! — я выпаливаю.
Из всего прочего на его губах появляется улыбка. Это довольное выражение, которое еще более пугает, потому что оно не касается его глаз.
Он ставит пистолет на предохранитель и возвращает его в кобуру. — Видишь? Это было так трудно?
— Ты приставил пистолет к моей голове… — я дрожащим голосом хриплю.
Я не знаю, почему я удивлена. Вот кто он такой. За последнюю неделю я думала, что он изменился. Он этого не сделал. Он все еще убийца. Чудовище. Я была глупой, позволив себе забыть, кто он такой. Отвращение к себе пробивает дыру в моем сердце.
Он опускает руки и поворачивается ко мне спиной, медленно шагая к стене передо мной. Кажется, он изучает стену.
— Да, я сделал это. И если ты не скажешь мне то, что я хочу знать, я найду способы заставить тебя рассказать. И если это не сработает, в следующий раз, когда я приставлю свой пистолет к твоей голове, я спущу курок.
Сказать ему то, что он хочет знать? Какой информацией я могу обладать, которая была бы ему полезна?
Когда он снова поворачивается ко мне лицом, его черты превращаются в холодную маску. Был ли это тот взгляд, который видели те люди из Ублюдков Сатаны, прежде чем он убил их? В его глазах совершенно нет сострадания, в них нет той теплоты, которую я видела над собой, когда он был во мне так много раз. Господи, я ненавижу это выражение.
Он приставил пистолет к моей голове. Я ненавижу его.
— Какой смысл тебе что-то говорить, если я все равно умру? — этот вопрос призван выиграть время.
Улыбка, которая растягивает его губы, говорит мне, что он это знает.
Спайдер наклоняется и вытаскивает клинок из ножен с боку своего ботинка. Длинное лезвие поблескивает в голубовато-белом свете комнаты. Он приближается, медленно, шаг за шагом.
Он собирается ударить меня ножом. Черт возьми, он не собирается стрелять мне в голову, он собирается выпотрошить меня прямо здесь и сейчас.
Я мечусь и извиваюсь, едва чувствуя, как агония разрывает мои плечи и руки сквозь панику.
— Страх и боль — хорошие мотиваторы. — Его тон настораживает. — Ты когда-нибудь слышала выражение «смерть от тысячи порезов»?
Я этого не слышала, но я могу понять, что это значит. Я бьюсь сильнее.
Остановившись прямо передо мной, Спайдер хватает меня сзади за затылок. Моя грудь тяжело поднимается и опускается. Его ладонь обжигает мне затылок, огромная, сильная и неотвратимая, как сталь.
Лезвие в его руке поблескивает. До сих пор я никогда не понимала, насколько острым выглядит нож. Ожидая, что он воткнет это мне в живот, я зажмуриваюсь.