— Вам всё ещё нужно отчитаться о данной ситуации, капитан Кейн, — торговый агент оказался прижатым к стенке в обоих из вариантов контекста. Николас мог выйти из комнаты только через него, а значит, им предстоит столкнуться лбами. — Что с экипажем?
— А-а-а, вы про них? — Николас Кейн окинул разверзнувшееся вокруг него, кладбище неподвижных тел, и плюнул в одно из ближайших. — Они более не представляют никакой опасности ни для меня, ни для моей будущей прибыли.
— Что вы сделали? — Джон Уильям Харлайл уже видел то выражение лица, которое было у Николаса Кейна. Этот дёрганный взгляд и испарину, непрерывно стекающую со лба прямо на переносицу. Он был знаком с этой натянутой, неестественной улыбкой и желваками, явно выделяющимися из общей формы физиономии. Джон уже видел эту неприкрытую ярость. Готовность не только к смерти, но и к убийству. Какой бы странной не выглядела вся эта ситуация, но у него не было никаких доказательств безумия капитана. По крайней мере, ровно до этого момента. Ведь рацию, настроенную на связь с Эриком Найлсом, он так и не выключил. — Вы убили всех их, только для того, чтобы заполучить ту штуковину и продать её на черном рынке?
— Чёрный рынок? — капитан Николас рассмеялся так, словно услышал какую-то невозможную глупость из уст ребёнка. — Вы ведь получше меня знаете, что весь это «Рынок» держит наше с вами правительство! И я, как сознательный гражданин, продам это удивительное… К-как это… Минерал? Напрямую посредникам Сената.
Джон Харлайл ошибся. Совершил страшный грех против собственного самосохранения в тот момент, когда позволил грузной туше Николаса обмануть его на ровном месте и умыкнуть его парализатор. Он вполне способен вырубить капитана несколькими движениями руки. Но на что способен сам Кейн — он не имел ни малейшего понятия. Кроме того… Отчего он кажется столь безумно-спокойным? Что за козырь он держит в своём широком рукаве? — А что на счёт…
— На счёт вас? — капитан Николас приподнял руку с зажатым парализатором и принялся его рассматривать. — Я бы вполне мог оглушить вас. Или даже… — Ник вытянул оружие и театрально изобразил выстрел, не забыв издать подходящий звук. — Убить. Но я не буду этого делать.
— Почему же? — в голове сержанта уже начал выстраиваться план о возможном спасении. Точнее, он выстроился ещё в начале их разговора, но по-прежнему оставался под вопросом из-за недостатка информации.
Он ведь может просто уйти! Выпрыгнуть назад и запереть за собой дверь. И сам капитан явно видит это, тем более, что его опьянение было явно наигранным. Так почему он всеми силами делает вид, что бежать Джону попросту бессмысленно и бесполезно?
— Бурбон был хорош, мистер Харлайл, — Николас Кейн допил остатки виски из бутылки и с сильным замахом, и заметным наслаждением, разбил тару о голову одного из ближайших, мёртвых офицеров. — Мне было даже не по себе, когда я подмешивал в него весьма сильный коктейль производства нашего общего друга арабской наружности. Я как-то попросил его сделать максимально быстро убивающий яд, и он… Просто согласился! Ну не псих ли, скажите?
— Вы отра… — звуки, произносимые Джоном Харлайлом застряли в его собственном горле. У него перехватило дыхание, и одновременно с утратой способности разговаривать, он почувствовал и то, что не может дышать.
Агент отчётливо ощущал свои собственные лёгкие. Это практически невозможно для человека, но он готов был поклясться, что может управлять ими не хуже надбровных, лицевых мышц… И это было бесполезно. Он напрягал свой дыхательный орган раз за разом, но не чувствовал насыщения кислородом, явно следующим за каждым обычным вдохом. В его глазах потемнело, а руки невольно сжали собственное горло в попытке найти предмет, мешающий дыханию.
Его мысли сбились со своего пути и устроили настоящую аварию, ударяясь о стенки черепной коробки и разлетаясь на тысячи нечитаемых осколков, перемешивающихся с ещё целыми, мыслями. Ставленник Ричарда быстро потерял сознание под действием нервнопаралитического яда.
— Ну, да, — Николас одобрительно кивнул и проводил взглядом оседающее тело поверженного соперника. Он ещё не видел, как действует это яд. В тот момент, когда жертвами была свора офицеров, он вышел из столовой гораздо раньше эффектного зрелища. Сейчас же он нисколько не жалел о подобной задержке. В чём смысл смотреть на смерть кучки невинных, если можно чуть-чуть подождать, и узреть сожжение самого Дьявола? С самого начала экспедиции он хотел увидеть страдания этого человека. И он наконец достиг своей цели. — Отравил. Отравил и то, чем напоил этих недоумков и ту бутылку, которую мы с вами распили на капитанском мостике.