Капитан никуда не спешил. Его взгляд не отрывался от Джона ни на мгновение. С самого начала его агонии, с первого уголька пламенной боли, которую он испытывал, и до самого окончания его предсмертных конвульсий. Торгового агента не единожды било током за всю его жизнь, и именно так он и представлял себе смерть — в его голове воспроизводились нервные, неуправляемые действия мышц и темнота, что поглощала окружающий свет и словно давила на грудь, парализуя лёгкие, и даже сердце.
— Столько шума из ничего, — капитан Николас раздражённо плюнул куда-то в сторону обездвиженного тела Харлайла, и в последний раз приложился к бутылке, прежде чем оставить мёртвых наедине с самими собой. Он займётся ими позже. Сейчас у него есть дела и более важные. — Прощайте, мистер Харлайл. Не волнуйтесь, я позабочусь о ваших начинаниях и не буду дешевить, когда выставлю эту штуку на аукцион.
— Мистер Харлайл! — Джон так и не успел выключить свою рацию, прежде чем отправиться в мир иной прямо на глазах своего оппонента. Причём, если раньше их противостояние выглядело скорее детскими капризами, то теперь капитан умудрился переступить самую дальнюю черту из всех возможных. Он стал конкурентом. Вышел на поле боя Торговли. Эрик Найлс подождал несколько минут после того, как все звуки на том конце «провода» утихли, и вышел на связь. Его голос вряд ли можно было бы назвать спокойным. Его громкость прыгала подобно школьнице, укрощающей скакалку, а слова — извивались и заплетались ещё на языке. Он слышал весь разговор агента и капитана. — Мистер Харлайл! Вы в порядке?
— В полном, — торговый агент сохранял полную неподвижность в течение пятнадцати минут. Он безусловно слышал, как капитан Николас покинул помещение столовой… Но Джон не привык полагаться на случай. Он не мог допустить себе в это поверить, ведь если бы Ник решил проверить эффективность своего плана, то вполне мог бы заприметить даже банальную попытку аккуратно почесать нос. О, этот чёртов нос! Джон Харлайл возненавидел его за всё это время. Такого зуда он ещё не испытывал никогда. Режущего, навязчивого и безумно яркого на фоне общей неподвижности и сосредоточения. Но самое забавное вовсе не это, а тот факт, что, как только Харлайл наконец убедился в безопасности и встал — ни о каком зуде уже не было и речи, словно это он сам придумал для себя испытание. В то же время, если бы Ник всё ещё стоял неподалёку, он явно услышал бы неестественно громкий голос второго помощника. И если он всё ещё не удосужился ворваться в столовую и добить Джона, значит рядом его явно нет. — Если не считать затёкшей ноги, грёбанного носа и того, что меня только что отравили.
— Кстати… — Эрик Найлс даже и не думал думать об этом, но если подумать… Он ведь только что пытался выйти на связь с трупом! Он слышал всё от самого начала до самого конца. И отчётливо слышал звон «бокалов» на капитанском мостике, где, как выяснилось позднее, Николас и отравил Джона. — Как вы вообще выжили?
— На войне было многое, мистер Найлс, — Джон старательно копнул дюну собственной памяти и извлёк оттуда запомнившиеся фрагменты с того самого времени, когда он ещё был сержантом на одной из самых опасных планет известной Вселенной. — И нам приходилось через это многое, проходить. Однажды нам сообщили, что противник зачастил с использованием яда. Он отравлял водоёмы и даже припасы на наших складах. Чтобы иметь возможность противостоять этой напасти и прокачать свой собственный иммунитет, нам приходилось употреблять различные яды.
— Серьёзно? — второй помощник капитана всегда относился к этой легенде максимально скептически. Есть серьёзная разница между прививками и употреблением ядовитых веществ, тем более в дозировках, не выведенных в стенах лаборатории. Это казалось скорее варварским обрядом, родом со старой Земли, и не имело никакого отношения к реальности. — Я думал это всего лишь миф! Неужели вы пили даже яд кобры? А скорпиона?
— Сейчас слегка неподходящее время для этого, мистер Найлс, — Джон Харлайл брезгливо отряхнул свой скафандр и одним махом осушил кружку с бурбоном. Бурбоном из той самой бутылки, которую так и не допил капитан, а значит она отравлена не была. Он слишком долго сдерживал себя. Он даже умер. К чёрту.