— Как можно заметить, свет с лёгкостью разогнал тьму. И пока свет угольков не угаснет, глупо считать, что в вазе темно. Возможно, не так ярко, как хотелось бы, но именно светло. Темно там было раньше, и даже наш мозг может уловить явную противоположность понятий. Возможность их существования в одной точке пространства невозможна. И тут… Лейтенант Життэр, под воздействием собственной привычки совать свои руки в каждую дырку, какую только увидит… А иначе я никак не могу логически воспринять его действия… Дотрагивается до фрагмента изначальной пустоты. А ведь наша вселенная — это свет, а значит и мы с тобой, и сам лейтенант — также являемся светом. Материей, если угодно, это нисколько не умаляет смысл. И вот, он подводит законы мироздания к критической ошибке их изначальной, критичной дефектности.
— Интересно, — сам того не замечая, я вновь включил своё воображение и резво подстраивал картинку в голове под описание Ричарда. Невозможно слушать подобное, не пытаясь представить.
— И вселенной пришлось сделать то, что она уже делала прежде — откатить время своего «сервера» на более стабильное состояние. Ведь если верить всему, что на «Иллирионе» происходило, то выходит, что искажение времени уже имело своё место раньше, в то время, когда «Призрак» и стал «Призраком». Опять же, всегда стоит помнить, что наша вселенная не была создана идеальной. Её попросту не успели обработать напильником, прежде чем вывалить на общее обозрение. Да и вряд ли было кому это сделать. У её иммунитета изначально не было никаких антител к разрушению самого мироздания, посему каждый подобный «сдвиг» времени оставлял в её естестве заметный, неизгладимый шрам. Подобно раздражающей царапине на древней киноленте, только этой царапиной на деле был именно тот кусочек пространственно-временного промежутка, когда произошло повреждение самой логики мироздания. «Призрак» стал надоедливым заусенцем на производственной форме вселенной. И когда она вновь достигла «Времени икс», её уже ждал старенький корабль, несущий на своём борту ту самую ошибку, которой разум нашей реальности и пытался избежать. Вселенная просто не знала, что она вообще может сделать в этом случае, кроме как отойти назад и попробовать снова. Как престарелый баран, упорно пытающийся пробить своей головой мешающие ему пройти, литые ворота, которому просто никто не сказал, что если очень нужно, то их вполне можно и обойти. Кроме того, имел место быть ещё и огромный стресс, который наша реальность во время всего этого испытывала. Долго ли ты будешь раздумывать, когда в твою морду тычет дуло пистолета?
— В каком смысле?
— Мироздание — это активная система. Организм, частью которого и является наша вселенная. Пусть будет, «Человек». Примерно так. Так вот… Что делает человек, когда у него разваливается, и жутко болит, коренной зуб? Причём лечение невозможно. Он такой с самого начала своего появления.
— Думаю, вырываешь и вставляешь новый?
— Именно! — Ричард щёлкнул пальцами и довольно затянулся дымом очередной сигары. — И то же самое сделало бы мироздание, начни болеть зуб у неё самой. А «зуб» — это как раз-таки наша вселенная, которая в свою очередь, не особенно желает быть вырванной, и выброшенной в заплёванную «утку». Её жизни угрожала реальная опасность. И она делала всё, что может, чтобы выжить. В то же время, казалось бы, Джон Харлайл ведь вполне успешно разорвал это цепочку разрушений, когда не позволил новому «Иллириону» найти «Призрак»… Но… Нет.
— Почему же?
— Как выяснилось чуть позднее, «сдвиг» оказался абсолютно бесполезен для решения этой проблемы. Ведь разорвав цепочку, Джон, в свою очередь, продолжил существовать в мире, в котором наличие двух полностью идентичных кусочков материи невозможно. Даже близнецы с их видимой схожестью — весьма разные по структуре строения составляющей их материи вселенной. Вспомнить хотя бы то, что чаще всего они интересуются вещами совершенно противоположными и редко сходятся во мнениях. Это уже закон самой вселенной. Один из тех немногих, которые не могут быть нарушены без чудовищных последствий. Подобно компьютеру, постоянно просящему тебя переименовать очередной сохранённый файл со стандартным названием, ведь он не может учитывать две идентичности. Однако же, когда вселенная преодолела кризис с камнем, оба файла с одним и тем же наименованием, уже находились на «Рабочем столе» её сервера. Они уже существовали фактически. Что было, напоминаю, невозможно. Ты ведь помнишь, что бывает с компьютером, который нарушает собственную логическую цепочку?
— Он выходит из строя.
— Вот именно. И именно это произошло и со вселенной, в которой внезапно оказалось целых два Джона Харлайла, учитывая то, что даже одного его вполне хватало, чтобы начать сомневаться в адекватности генетических мутаций эволюции. Но реальность всё же не является компьютером, и у неё нет кнопки перезагрузки, а значит, сбой в её программе мог привести лишь к одному — к полному перезапуску самого процесса её создания. Та реальность, в которой был Джонатан, растворилась в пустоте. Существование Джона Уильяма Харлайла и послужило тем самым камнем, угодившим в тонкое стекло, образовавшееся на месте прошлой вселенной, слетевшей с катушек в следствии логической ошибки в собственном коде, а на её место поспешно нахлынул свет вселенной новой. Нашей. Той самой, в которой сейчас живём мы с тобой. Только на этот раз в форме для отливки, в которую поспешно вылили очередной сияющий материал реальности, было лёгкое изменение. В ней не было зачатков для создания Джона, а также всей команды «Иллириона». Мироздание упразднило возможность повторений былой ошибки. Изменило оттиск вселенной.