— Невежественный глупец! — убедившись в том, что Джон Харлайл уже не сможет маневрировать так, как прежде, адмирал Маггри медленно, почти лениво, поднялся с каменной площади, и занял вертикальное положение. В его ушах всё ещё слышался гул бегущей по венам, животворящей крови, а в глазах то и дело мелькали тёмные тени. Но он предпочёл не обращать на это внимания. Джон посмел сделать то, что было попросту невозможно! Показал всем его людям, что Маггри — всего лишь человек, нежели бессмертное божество. И с этим надо было что-то делать. Впрочем, Тайрус изначально знал, что именно. Ведь после того, как он здесь закончит, о нокауте уже никто и никогда не станет вспоминать. — Твои удары для меня подобно комариным укусам! И сейчас я сделаю с тобой именно то, что обычно делаю с теми крылатыми ублюдками.
— То-то я и думаю, отчего в тебе сил не больше, чем в младенце, — Харлайл пошатнулся, но всё же устоял. Боль уже начала свою неизгладимую пульсацию по всему его телу. Она протекала по венам вместе с кровью и обжигала нервные окончания леденящими прикосновениями. Он проиграл. Человеку не совладать в рукопашном бою с настоящим животным. — Тренировался на комарах?
— Очень остроумно, — Тайрус Маггри шагнул в сторону своей добычи. Он уже не спешил. Джон никуда не денется, да и… Это чёртово головокружение! Казалось, что соверши он всего одно, резкое движение, и сознание вновь покинет его в угоду уже полученных, повреждений. Каким бы огромным и сильным он ни был, но «накачать» мозг совершенно невозможно, и он будет всё таким же хрупким, как и прежде. Это был хороший удар. Тайрус признал силу торгового агента. Но лишь в глубинах своего разума.
Уважению не обязательно изливаться наружу. Оно ценно лишь тогда, когда спрятано внутри.
Тем временем, ему нужно сделать то, за что его и признали непобедимым. Лидеру восстания предстояло реабилитироваться в глазах своих же, людей.
— Сейчас всё закончится, — Ричард Тарталл Макдональд, наблюдающий за боем издалека, водрузил свою сигару на заслуженное место, меж частокола зубов, и глубоко вдохнул терпкий дым. Рация, расположенная прямо на столике перед ним, всё это время передавала каждое его слово на припаркованный корабль, где внушительный отряд вооружённых бойцов, уже ожидал своего приказа на наступление. В конце концов, он не был бы собой, не имея в рукаве запасного плана на тот случай, если Джон всё же проиграет этому великану. В то же время, любой, кто бросал на него случайный взгляд, мог бы с лёгкостью заключить, что совсем не чувствует в нём никакой тревоги. Ричард был всего лишь бизнесменом, поставившим на одну из лошадей, принимающих участие в забеге. И даже если его лошадка займёт далеко не первое место… Он не растеряет своего лица. — Будьте на чеку.
— Постарайся не дёргаться. Не хотелось бы сломать ещё чего-нибудь в процессе.
— Процессе чего? — Джон Харлайл едва смог выдавить свои последние слова. Его горло сковал страх. Истинный страх смерти, который долгие века управлял всеми людьми, которые когда-либо жили, и будут жить. Однако он ни на мгновение не поддавался этому странному, холодному чувству. Лицо Джона по-прежнему искажала глупая ухмылка, а его взгляд посылал весь мир к чёрту. Ричард, с его извечной жаждой наживы, Тайрус Маггри, с глупым стремлением обрести свободу, и даже сама вселенная, которая делает достижение этой самой свободы, идеей недопустимой — всё это могло идти на хрен. Джон Уильям Харлайл уже не чувствовал биение собственного сердца в тот момент, когда к нему приблизился противник. Но всё ещё знал, что ему следует делать, как только появится возможность. Точнее, ЕСЛИ она появится до того, как его сердце и правда перестанет биться.
— Ну… — адмирал Маггри схватил Харлайла за грудки одной рукой, и за ремень — другой. — Ты должен был слышать о нашем маленьком ритуале посвящения в настоящие мужчины. И тебе сейчас предстоит принять в нём непосредственное участие.
Глава 42
Был ли способен Джон Харлайл чувствовать то, как земля уходит из-под его ног, будучи ошеломлённым потоком боли, изливающимся из повреждённых, конечностей? Нет, конечно же, нет. Низ и верх уже давно перестали иметь для него значение. Его взгляд ни на мгновение не отрывался от фигуры Макдональда, едва различимой на фоне пестрящих силуэтов ликующих солдат.
Подобно тому самому быку, на котором оттачивали своё мастерство бойцы элитной охраны Маггри, торговый агент взмыл в воздух на добрые пару метров всего за долю мгновения, за которую сам едва ли успел моргнуть своими пересохшими, стеклянными глазами. Тайрус практически не заметил его веса, ведь Джон был просто пушинкой в сравнении с тем грузом, на котором тиран тренировался практически ежедневно. Однако же, ритуал посвящения не может быть завершен без последнего штриха. Солянка не будет столь вкусной до тех пор, пока ты не бросишь в неё солёные огурцы. В данном же случае, огурцом был револьвер, что Маггри уместил в своём кармане незадолго до начала поединка. Тот самый, который Ричард Макдональд отдал ему самолично, в качестве примирительного жеста. Отполированный металл пистолета блеснул в лучах уже заходящего солнца, и после недолгого прицеливания, боёк с силой ударил по заряженному патрону, умещённому в барабан всё той же, рукой старого торговца.