— Я нисколько не доверял ему. Но несмотря на это, принял его в ряды нашей компании. В конце концов, оставлять его в текущем положении было слишком опасно, а в роли союзника — из него можно было выудить ещё больше информации, а значит и пользы, — Ричард довольно ухмыльнулся вспоминая те дни, и задорно потёр руки.
— Он знал даже то, чего не знают спецслужбы? — в тот момент я почувствовал уже давно забытое чувство интереса. Прилив энергии, дающий способность двигать горы. Однако, гор под рукой не было. Зато была очередная кружка пенного.
Старый торговец задумался и погрузился в нещадное поглощение популяции тёмного эля. — Конечно, я не мог принять в свою «семью» человека, не выудив хотя бы несколько фактов о его прошлом, — и снова довольная ухмылка озарила лицо одного из величайших людей современности. — Слушай… А я ведь могу рассказать и тебе.
— Но? — после подобной фразы попросту не может не быть банального «но».
— А ты весьма сообразителен, — Ричард хитро ухмыльнулся, выпустил в комнату серое облако горького дыма, и пожал плечами. — Мне скучно.
Думаю, не имеет никакого смысла описывать тот весьма забавный диалог. Важно лишь то, что главным правилом наших бесед со старым торговцем стало не отставать от собеседника. И, да простит меня печень, я старался как мог.
Его рассказ начался с прошлой жизни Джона Харлайла. А точнее, с нескольких фрагментов его истории. Честно говоря, вплоть до самого момента написания этих строк, я всё ещё не мог поверить во всё, что тогда услышал от Ричарда. Слишком уж многое в его словах отдавало ярким привкусом мистификации и фантастики. Впрочем, я постараюсь передать весь тот рассказ как можно точнее. Именно так, как его подавал сам Ричард Тарталл Макдональд.
В тот день, ровно пять лет назад и одновременно с этим, через пять лет после событий восстания Маггри, старый торговец всё ещё продолжал весьма активную игру на поле брани торговых корпораций Республики. В его голове роились миллионы идей, а извечное алкогольное опьянение — не давало ни единого шанса сделать шаг назад и передохнуть. Центр всея торговли всегда заключался в одном. По крайней мере, именно так утверждал мне Ричард и я, не имея собственного опыта в этом вопросе, склонен доверять его мнению.
«Кто первый встал — того и тапки»
Так звучали его слова. И речь в них шла о разработке и поиске абсолютно новых товаров, и скорейшего захвата соответствующей клетки на шахматной доске актуального рынка. Одной из его идей была экспедиция на одну из ещё неисследованных планет дальнего рубежа. Туда, куда остальные авантюристы ещё не успели протянуть свои жадные до звонкой монеты, ручонки.
Как раз в этой экспедиции и принимал участие Джон Харлайл, будучи эмиссаром компании «Эстернал» — детища самого Ричарда. Торговые войны начала тысячелетия уже давным-давно канули в лету и практически стёрлись из памяти, унеся с собой и частные флотилии корпораций. А Легион Республики, так вовремя подавивший восстание, как раз удачно бездельничал, и с удовольствием брал любые заказы от торговых гильдий. Причём гораздо дешевле, чем обычные наёмники, в последнее время расплодившиеся и тут и там, словно стайка весьма активных тараканов. Стоит ли говорить, что выбирая из двух возможных вариантов, Ричард не мог не выбрать самый выгодный? Таким образом, Джон Харлайл, по распоряжению президента «Эстернал» — был приурочен к одному из кораблей Легиона, совершенно потерявшего смысл своего существования вне военного времени.
Уже в начале рассказа торговца я умудрился запутаться в датах. Ричард рассказывал мне о человеке, якобы сыгравшем одну из ключевых ролей в завершении долгой войны. Но в то же время, повествование началось с даты гораздо более поздней. Однако, доверившись рассказчику, я решил попробовать понять всё позднее, ближе к концу самой истории, напоминающей скорее фантастический роман, или сны безумного учёного, тестирующего средства контрацепции на тушканчиках, в надежде открыть секрет дополненного генома улитки.
Глава 8
Джон прекрасно осознавал, что это всего лишь наваждение, но никак не мог привыкнуть к вырванным из памяти кадрам, то и дело всплывающим в голове, как только организм погружался в сон. Всё то же сбитое напрочь дыхание и грудная клетка, вздымающаяся под напором, казалось — изорванных в клочья, кровоточащих лёгких. Трясущиеся руки и впившиеся в коротко-постриженные волосы, одеревеневшие пальцы. Холодный пот, стекающий по лбу, что смешиваясь с проступившими слезами, обжигает заспанные глаза. В который раз его мозг прокручивал последние мгновения счастья. Последние мгновения с той, которой когда-то было подарено сердце и душа. Он словно всё ещё не мог поверить в то, что она давно сгинула в уже догорающем, но всё ещё опасном, пламени минувшей войны.