Однако доклад был вовсе не обязателен. Прямо там, в глубине коридора верхней палубы, бывший сержант легиона воочию увидел то, ради чего пробежал целые несколько метров — хаотичное моргание люминесцентных ламп, извечно податливых для непостоянного уровня напряжения.
— Мистер Харлайл? — лейтенант Життэр сомкнул пальцы вокруг тушки своего фонаря, и судя по всему, даже и не собирался брать в руки оружие. Границ его стрессоустойчивости явно не хватало для операций подобного рода. — Ч-что будем делать?
— Ну… — агент «Эстернал» неуверенно почесал шлем в том месте, где должен быть затылок. Неужели системы «Призрака» перезагрузились и начинают просыпаться ото сна? — Пойдём, проверим.
— Я закончил.
— Кто? — торговый агент остановился на пути к заветному прерывистому сиянию осветительных приборов и замер, дав всем остальным указание держаться позади. — Что закончил?
— Демонтаж скульптуры, мистер Харлайл, — голос собеседника то и дело сменялся тяжёлым, сбитым дыханием, какое весьма часто сопровождает людей, несущих на своих плечах железнодорожные рельсы. — Я достал тот чёртов ящик.
— Ящик? — агент «Эстернал» весьма редко получал неудовлетворительные оценки знаний в академии. Как и любой другой, кто способен просто-напросто запомнить услышанное или прочитанное, оставив попытки осознать сам смысл материала. Ведь стоит только один раз попробовать разобраться в глубинах информации… И ты никогда не сможешь запомнить всё так, как написано в учебниках. Посему, Харлайл просто запоминал холодный текст, лишённый своей сути, и благодаря этому — всегда получал одни лишь пятёрки. И всё же, даже он умудрился забыть о том, что одного из спасательной команды оставили для извлечения «сердца» загадочной скульптуры, и именно он только что вышел на связь, чтобы доложить о своём успехе. — А-а-а, ящик!
— Какие будут распоряжения?
— Ты уже заглядывал внутрь?
— Разумеется, нет, — на фоне голоса рабочего послышался отчётливый смешок, намекающий на отсутствие логики в вопросе заместителя капитана. — Я слишком хорошо знаю о возможных последствиях получения лишней информации.
— Знаешь… — поднятый было вверх кулак Джона быстро опустился, а пальцы открытой ладони указали вперёд. То был сигнал к продолжению движения группы. — А ты весьма умён. Вернись в трюм и жди нашего возвращения. Конец связи.
Пусть свет и не был столь же ярким, какой используется в медицинских отсеках подобных кораблей, но Джон Харлайл мог поклясться всеми научными работами Эрика, что не будь на них шлемов с защитной, затенённой панелью, каждый из спасательной группы определённо получил бы своего собственного «зайчика», о котором ему пришлось бы заботится самостоятельно. В перерывах между вспышками света коридор верхней палубы вновь погружался в безмолвную тьму, и казалось, становился местом куда более тёмным, чем агент уже привык видеть. Свет словно шёл совсем из другой, параллельной вселенной. Он не разрезал темноту, как ему завещала сама наука, а просто выпрыгивал на передний план, затмевая собой мрак, и уже спустя мгновение — исчезал, оставляя только ощущение безысходности. Невозможности повлиять на обстановку.
Команда заместителя капитана более не исследовала попадающиеся комнаты — было решено как можно скорее преодолеть расстояние до капитанского мостика. Но разве пережил бы сержант войну, если бы оставлял тылы неприкрытыми? Каждая из встреченных дверей запечатывалась. Какими бы высокими технологиями не обладала человеческая раса, но ей никогда ещё не удавалось придумать дверь, которую нельзя было бы заблокировать. К примеру, с помощью металлической арматуры, в изобилии валяющейся под ногами. Они обязательно вернутся к каждой из них и исследуют эти помещения. Но не сейчас.
— Чёрт! — достигнув огромной двери на капитанский мостик одним из первых, Эрик Найлс первым же и выдал самое очевидное, что каждый из группы только мог произнести.
Взломать люк верхней палубы может каждый из офицеров Республики, обладающий необходимой информацией, но открыть самое важное помещение корабля может лишь тот, чьи данные введены в систему. Разумеется, будучи соединённой с базой данных флота, система безопасности «Призрака» без каких-либо проблем пустила бы второго помощника в святая святых, однако кое-что он всё же забыл учесть. — Я не могу открыть её.
— Как это «не можешь»? — визуально исследовав соседние проходы коридоров, Джон Харлайл расставил часовых в каждом из направлений и вернулся к помощнику, бессильно бьющемуся головой о стену рядом с дверью. Эрик определённо не любил ощущать вкус поражения на своём языке.