Прошла добрая минута. Шестьдесят секунд полнейшей тишины, прерываемой разве что каким-то копошением со стороны растерянного лейтенанта, выпрыгнувшего из помещения вслед за звуком грохота. Противник так и не появился. Возможно, он просто ждёт, как и Джон? Нельзя выдать себя раньше.
— Мистер Харлайл? — вместе со звуком голоса в сторону торгового агента ринулся и луч света, испускаемый фонарём выглядывающего из-за угла, испуганного офицера. — Вы в порядке?
— Какого х… — ощутив на себе внимание целой вселенной, Джон резво уклонился от ударившего в него, луча света, и занял позицию за ближайшей тумбочкой. Быть в единственном пятне света в тёмном помещении — это значит быть подстреленным. — Что ты делаешь, идиот? Лучше подсвети комнату!
— А-а-а… — несколько секунд повертев в руках фонарь, лейтенант вернул осветительный прибор в режим самого широкого диапазона света, и направил его в глубину мостика. — Вот так? Правильно?
— Правильно было бы, родись ты котёнком в семье, не готовой к появлению новых ртов, — нервно перехватив парализатор, Джон высунул свою голову за пределы укрытия, и сконцентрировал всё своё внимание на осмотре помещения.
— А я люблю котиков, — парировал тем временем Життэр, видимо, не совсем уяснив прямой намёк.
Пожалуй, на обследование капитанского мостика у миниатюрной команды Харлайла ушло куда больше времени, чем на то, чтобы проверить все остальные встреченные помещения. Была ли тому причиной осторожность, навеянная долгими боями в кратерах Нивы, или попытки Життэра осознать сказанную ему фразу — не столь важно для нашей истории. Важно другое. К примеру, найденный торговым агентом, труп капитана «Призрака», как раз и послуживший источником того самого шума, который вынудил Джона занять укрытие и потратить ещё несколько минут своей жизни на созерцание темноты.
Будучи гораздо старше своих остальных коллег, капитан брошенного корабля умер своей смертью прямо на шатком офисном стуле, и рухнул лишь в тот момент, когда дверь мостика поддалась навязчивым «уговорам» ставленника Ричарда. Джону Харлайлу так и не удалось найти иных причин для скоропостижной смерти члена экипажа загадочного корабля, ведь на его теле не было никаких явных травм, действительно опасных для жизнедеятельности организма. Всего лишь несколько ссадин и отчётливые синяки, неспособные прервать жизнь даже боксёра-новичка, не говоря уже о старом «морском» волке, преодолевшем расстояния куда большее, чем прошла сама Земля за всё время своего бесконечного круговорота. И как и прежде, документов при капитане не оказалось. Точнее были, но они никак не отличались от всех остальных, канувших в лету на борту этой мрачной посудины. Что же было самым удивительным из всех фактов, так это то, что помимо одинокого старика, закончившего свой жизненный путь подобно офисному планктону — спасательная команда не нашла более никого из экипажа «Призрака».
— Десять скафандров, — Джон Харлайл вынул очередную кипу бумаг из кармана мертвеца и проводил взглядом их молчаливое самоуничтожение. Подобно всем остальным печатным изданиям, эти тексты попросту растворялись на глазах, превращаясь в нечитаемые кляксы. — Один у нас на «Иллирионе». Второй был на том странном старике, случайно застрелившим самого себя, а третий здесь, на самом ценном члене экипажа. Так где же остальные семь?
— Может быть, их уже спасли? — лейтенант Життэр, в отличие от Джона, никогда не отличался особой подозрительностью, поэтому просто переворачивал всё, что удалось найти на мостике, в поисках ответов. — Или они катапультировались?
— На «Призраке» не хватает всего одной капсулы, — Харлайл устало вздохнул и оставил капитана в покое. Всё, что он мог, он уже рассказал. — А в реестре происшествий нет никаких записей об этом корабле.
— Тогда может быть они просто ушли? — Тайна так и не решилась подойти ближе к трупу, поэтому ей пришлось оставить рукав Харлайла в покое.
— Куда? — торговый агент кивнул в сторону внешнего сенсора корабля, через который проглядывало сияние близлежащих звёзд, тусклое и холодное. — В ближайший магазин за пивом?
— А я бы не отказался от прохладного… — заметив на себе пристальный взгляд ставленника великого торговца, Життэр спохватился и вспомнил, что говорит со своим начальником. — Стаканчика чая.