— А если это случайность? — слышится крик из толпы.
— Или искать будете вечность?! — второй.
Марек вскидывает голову и обводит взглядом разом притихший народ. Тем взглядом, который многие из них хорошо помнят, а некоторые особо отличившиеся испытали на себе не только его, но и всю крайнюю степень раздражения Марека.
Убедившись, что протестов больше не будет, испытывая странную смесь из вины и ярости, он делает несколько шагов вперёд, пока не встаёт над телом лежащего на животе мужчины. Присев, Марек вглядывается в лицо трупа, до скрипа сжимает челюсти и прикрывает безжизненные голубые глаза того, кто ещё час назад был ВладимИром Гавелом.
Официальным наследником его отца.
Глава 5
— Какое горе, какое горе! — всплескивает руками Петя, перехватывая мои ладони. — Такой чело… волк погиб! Какая утрата!
— Чего ты несёшь? — Я пытаюсь сбросить его руки, но не тут-то было. Петя хоть и выглядит худосочным, но по факту ненамного уступает в силе тому же чистокровному Яну.
— Тебя несу, — хмыкает он, уводя меня из образовавшегося в холле пустого круга вокруг трупа, — подальше отсюда, пока ты не пустила в ход свои таланты.
— Я могу помочь!
— В очередной раз угробившись, — послушно кивает он и вытягивает меня из толпы. — Оль, ты бы хоть думала иногда. Тот милый трупик — старший сын Гавела, на минуточку, обескровленный. Чуешь, куда ветер дует?
Мы оказываемся в тёмном коридоре, но Калата открывает не первую попавшуюся дверь, а строго определённую.
— На! — после чего в прямом смысле вручает меня Яну, а сам возвращается.
— У вас вообще совесть есть? — раздражённо выдыхаю я, когда Новотный за локоть отводит меня к единственному в комнате дивану. Всё остальное место занято маленькими экранами и пультами управления.
— Есть, — кивает Ян и выразительно стучит по плечу одного из крепких молодцов, сидящих здесь же. — Мы даже потом извинимся. Если не забудем.
— Сдались мне ваши извинения! — фыркнув, я всё же сажусь, сбросив туфли и подогнув под себя ноги. — Что там Петя болтал о моём даре?
— Калате бы дар молчания, золотой бы стал парень, — крякает Новотный, и я слышу смешки обоих молодцов. — Слушай, Оль, давай…
— … Марек потом сам тебе всё объяснит, — преувеличенно бодро заканчиваю я, вот только Яна перекашивает от моей усмешки. — Вы меня ни с кем не перепутали? Я вам что, девочка-припевочка, которую взялся сторожить серый волк? Или Марек меня удочерил, а я не в курсе?!
— Ты только ему это не предложи, — хмыкает Ян, но веселья в нём ноль целых, ноль десятых.
— Ян! — рычу я не хуже их всех. Самых сильных и самых умных. Так, что даже сидящие за мониторами Тени переглядываются.
— Ладно-ладно, — кривится он и садится рядом. Увидев на подлокотнике жёсткий звериный волос, я только сейчас задумываюсь, что ни разу не видела оборота. — Ты же знаешь про битву у Белой Горы в 1620?
— Это где католики с протестантами бились? — хмурюсь я. — У меня, знаешь ли, с историей России как-то получше, чем с историей Чехии.
— Типа того, — хмыкает он и разваливается на диване, явно никуда не торопясь. Меня что, одну волнует, что кого-то убили и Марек там один? — Низложенный незадолго до этого Фердинанд II, на людях ярый служитель католической церкви, по сути, потомственный вампир, собрал себе двадцати пяти тысячную армию, из которых людьми была едва ли половина.
— И вы, конечно, не могли упустить такой шанс, — закатываю я глаза.
— А что делать, против натуры не попрёшь, — разводит руками Ян и на мгновение его взгляд приковывается к одному из правых мониторов. Тому, который показывает главный холл замка. — Интернета-то не было, приходилось искать другие развлечения.
— И как, хорошо развлеклись?
— Неплохо, жаль только, что проиграли. В тот раз, — не забывает добавить он. — С тех пор наша любовь всё усугублялась, а религиозные противостояния только добавляли остроты. Кто же откажется наподдать под зад врагу, если даже повод искать не надо.
— И к чему экскурс в историю? — Закинув ногу на ногу, я обнажаю одну чуть ли не до бедра, заставляя бывшего комиссара крякнуть. Люблю это платье.
— К тому, что с вампирами мы не ладим очень давно, — хмыкает он. — Конечно, современность сгладила углы, переведя войну в стадию взаимного порыкивания, но и друзьями нас не сделала. А ты, как ни крути, вампир. С даром, присущим их знати, которых, нашими стараниями, почти не осталось.