— А тебе много лет? — Дэмин только сейчас понял, что человеческое обличие вводило его в заблуждение и он никогда не задумывался о столь важной детали.
— Достаточно, чтобы потерять всякий интерес к людским делам, — покривил душой Мингли.
— Тогда почему же ты оказался в той ситуации, которая привела нас к знакомству?
— Ну…. Иногда все-таки приходится прибегать к некоторому взаимодействую с вами, — уклончиво протянул демон, — и, как видишь, ничего хорошего вы обычно нам не приносите. Любые существа предпочитают лишний раз не сталкиваться с людьми, потому что от вас одни только беды!
Подобное заявление, сказанное с абсолютной серьезностью и в сердцах, порядком удивило Дэмина. Всю обратную дорогу до здания суда он пребывал в раздумьях о том, как так могло получиться, что демоны считали людей не меньшей напастью, чем те думали о них?
Глава восьмая
Восседавшие на стульях ответчики больше напоминали присутствующих родственников на похоронах человека, который лишил их наследства. Престарелая госпожа, потерявшая дочь, по-прежнему была бледна. Узнав от служанки о том, что более богатый и перспективный жених был упущен, она то и дело бросала гневные взгляды на господина Лина — виновника ее горя. Тот, в свою очередь, всем видом показывал жуткое раздражение. Скрестив руки на груди и уставившись взглядом в пол, он еле сдерживал гнев на служанку, которая опорочила его доброе имя. Девушка лишь злорадно ухмылялась, наслаждаясь страданиями господина. Единственный, кто окончательно запутался и переживал больше остальных о том, что дело приобрело совсем иной оборот, был портовый работник, который рассчитывал, что через суд получит свои десять серебряников. Теперь же он был совсем не рад, что обратился с этим к судье, так как простое прошение приобрело скверный оборот и не сулило ничего хорошего.
Конюх, — пожилой мужчина, чью голову, подобно горным пикам, покрыло белым снегом седины, — входил в зал неспешным, свойственным всем людям в возрасте шагом. Он дожил до тех лет, когда взор уже не потрясают огромные колонады и высокие потолки величественных строений Синторы, когда чиновники не страшат, а бандиты кажутся простыми расшалившимися мальчишками. Годы брали свое: отнимая физические силы, чувство новизны и желание перемен в жизни, даруя взамен крепкую порцию равнодушия к тому, что происходило в мире и родной провинции. Стоя одной ногой на пороге чертогов Диликтаса, — кровавого бога смерти и человеческого безумия, — любой либо смиряется с неизбежным и приобретает философский взгляд на все происходящее, либо страшится грядущего и пополняет ряды городских сумасшедших.
Дэмин ощутил неловкость оттого, что в таком шикарном и богато украшенном зале не предназначалось сидячих мест для тех, кто несет ответ перед судьей. Таковы правила, и они должны быть едины для всех. Но сейчас молодой господин чувствовал неуместность такого строгого порядка перед видом немощного старика. Он махнул рукой одному из стражей и приказал предоставить ответчику стул.
Конюх вежливо поприветствовал судью, не забыв поклониться настолько низко, насколько могла позволить его старая спина, и с благодарностью сел на выставленный для него стул. Выглядеть при этом он стал не менее неуместно в глазах Демина, чем если бы стоял. Все эти громадные колонны, украшенные богами, высокий купол крыши и помпезность до блеска начищенного пола вдруг резко показалась какой-то ущербной и вычурной на фоне темных, наполненных мудростью и добротой глаз конюха. Судья украдкой посмотрел в сторону Мингли, словно пытаясь понять, ощущает ли нечто подобное демон, но тот был больше поглощен процессом переваривания обеда, чем сложившейся неловкой атмосферой.
Уже зная, зачем его сюда привели, конюх без долгих прелюдий и разъяснений ситуации дела приступил к рассказу:
— Прежде чем я начну, — голос старика был наполнен теплотой, будто он сидел не в зале, суда обращаясь к судье, а за костром после дневных работ в поле, в кругу своих внуков, готовый поведать им очередную сказку или легенду, — хочу сразу сказать о том, что скрывать и лукавить мне не имеет смысла, так как я стар и скоро лишусь своей службы при дворе моей госпожи.