— Почему вы считаете, что вашу дочь похитили и уверены, что это сделал именно этот человек?
— Моя славная доченька, — душераздирающим голосом начала свой рассказ женщина, — я растила ее подобно цветку лотоса, что колышется в тихом пруду в садах правителя, — теперь настала очередь кривиться бедняку, который точно не мог согласиться с таким сравнением, — она кроткая, нежная и скромная девушка. Лишний раз даже слугам высказать претензию боится. Весь ее удел — ходить на обучение днем, шить и ткать с подругами, да гулять по ярмаркам и торговым лавкам. Светлой души человек. Ее жалость к людскому горю так велика, что даже когда у таких, как он, съемщиков, не хватало денег на оплату, она просила меня не выгонять их и дать возможность расплатиться позднее, — глумливое фырканье со стороны бедняка усилилось, — а эти гиблые людишки, — женщина ткнула пальцем в бедняка, — то и дело задирали ее пошлыми шутками да грязными предложениями.
— Шутки и предложения, конечно, дело недостойное мужчины, — Дэмин сурово взглянул на бедняка, и с лица того вмиг исчезла улыбка, — но это не повод обвинять человека в преступлении.
— Моя дочь должна была на днях выйти замуж, — продолжила женщина, — за человека, которого безумно любила с самых ранних лет. И вот в ту ночь, когда в доме уже было упрятано на сохранение все купленное приданное, она внезапно пропадает! Как вы думаете, кто и зачем мог ее украсть? А я вам скажу, — не дав ответить на собственный вопрос, женщина горячо продолжила повествование, — такие, как он! Бедняки и забулдыги, что видели, как завозилось приданное в дом и прикинули сколько бы оно могло стоить. Выкрали мою дочь и хотят получить за нее вознаграждение!
Такое и в самом деле периодически случалось. Человеческая жадность не всегда была изобретательна и выбирала самый краткий и прямой путь к цели. Завидев количество и оценив стоимость ввозимых товаров, бедные съемщики и действительно могли возжелать обогатиться за счет этой семьи. По крайней мере, тут все было понятно. Дэмин бросил короткий взгляд на Мингли. Тот отрицательно покачал головой. Или не понятно?
— Вам поступала записка с угрозой и требованием о выкупе?
— Нет. Да и от кого? — горестно усмехнулась женщина, — они же писать не умеют.
— Почему вы тогда решили, что это кража дочери с последующим требованием о выкупе и отчего не обратились в суд?
— От того, что никуда более такое скромное и робкое дитя, как моя дочь, ночью деться не могла, — женщина посмотрела на судью, как на человека, который не видит очевидных вещей, — а в суд мне запретил идти ее жених.
— Вы говорили, это ваш муж вам запретил?
— Да нет же, — раздраженно ответила госпожа, — запретил мне ее жених, а я пошла к мужу, а тот сказал: не суйся, не женское дело, все правильно жених говорит, только позор на дом наведешь. Понимаете? Им репутация почти разорившейся семьи дороже моей дочери!
— Найдите этого жениха, — Дэмин обратился к стоящим у стены стражникам.
— Чего его искать, — отмахнулась женщина, — он как прознал, что я в суд иду, так за мной побежал, поди воет волком за дверьми.
Глава пятая
Нельзя сказать, что в Синторе главенствующей формой общества являлся патриархат. Женщины наравне с мужчинами могли обучаться воинскому ремеслу, чароплетству или любой иной науке и мастерству. Они могли возглавлять семьи, открывать и вести торговую деятельность и даже служить при дворе правителя, но лишь в определенных областях. Подобные возможности зародились на фоне крупных военных действий, которые случались в истории провинции. Недостаток мужского населения и, как следствие, отсутствие свободных рабочих рук и наличие огромного числа вакантных мест среди множества профессий моментально восполнили женщины. Но чем сытнее и спокойнее становилось время, тем меньше появлялось желания конкурировать с мужчинами. Проще вернуться к домашнему хозяйству, воспитанию детей и профессиям не требующим превозмогать физические возможности и рисковать жизнью. Поэтому сейчас многие представительницы прекрасного пола довольствовались статусом жены, перекладывая главенство на мужские плечи. В конце концов, научиться наукам и мастерству мог любой человек, вне зависимости от его пола, а рожать по-прежнему были способны только женщины. И этот труд был не менее рискованным и сложным, чем должность чиновника при дворе или воинская повинность.
Вошедший в зал молодой человек был разъярен. Это читалось в его резких, быстрых движениях и сдвинутых на переносице бровях. Он окинул взглядом судью и мечника, совершил короткое приветствие и вперил недобрый взгляд на госпожу, потерявшую свою дочь.