– Я солгал. Вот мое любимое оружие. Но зато я кое-что выяснил. Теперь я знаю, что принял правильное решение.
Он остановился, давая Ричеру возможность спросить, какое именно. Ричер молчал. Стиснув зубы. Он не собирался спрашивать этого типа ни о чем, даже если это должна была быть последняя фраза, которую он произнесет в своей жизни.
– Знаешь, мы здесь настроены серьезно, – снова заговорил Боркен. – Совершенно серьезно. Мы тут не в игрушки играем. И нам точно известно, что происходит.
Он снова остановился, давая Ричеру возможность спросить, что же именно происходило. Ричер молчал. Просто сидел, уставившись в пустоту.
– Америкой руководит деспотическое правительство, – продолжал Боркен. – Диктатура, которую контролируют из-за границы наши враги. Наш нынешний президент является членом всемирного правительства, которое втайне распоряжается нашими жизнями. Федеральная система представляет собой дымовую завесу, скрывающую тотальный контроль. Всемирное правительство намеревается нас разоружить, а затем поработить. Этот процесс уже начался. Тут не может быть никаких сомнений.
Он остановился. Снова взял старый револьвер. Проверил, как помещается рукоятка в руке. Ричер ощутил исходящую от него харизму. Поймал себя на том, что внимательно слушает этот тихий, гипнотизирующий голос.
– Основных методов два, – снова заговорил Боркен. – Во-первых, попытка разоружить гражданское население. Вторая поправка к конституции гарантирует право на ношение оружия, однако ее собираются отменить. Законы об ограничении оружия, шумиха по поводу преступности, убийств, войн из-за наркотиков – все это направлено на то, чтобы разоружить таких простых людей как мы. А когда мы окажемся разоружены, с нами можно будет делать все что угодно, так? Вот почему это право было внесено в конституцию. Отцы-основатели были люди умные. Они знали, что народ сможет контролировать свое правительство только в том случае, если у него будет возможность его перестрелять.
Боркен снова умолк. Ричер поднял взгляд на свастику у него над головой.
– Второй метод состоит в удушении мелкого бизнеса, – продолжал Боркен. – Это моя личная теория. В нашем движении о ней почти не упоминают. Но я сразу это заметил. Что поставило меня впереди остальных.
Он снова остановился, но Ричер продолжал молчать. Отвернувшись в сторону.
– Это же очевидно, да? – обратился к нему Боркен. – Всемирное правительство в основе своей является правительством коммунистического толка. Ему не нужен сильный частный сектор. Однако именно в этом была основа Америки. Миллионы людей работают не покладая рук на себя самих, чтобы обеспечить достойную жизнь. Их слишком много, чтобы просто перестрелять всех до одного. Поэтому это количество нужно было заранее сократить. И федеральное правительство распорядилось зажать мелкий бизнес. Были приняты самые разные законы и постановления, введены налоги, зажаты рынки, и все это чтобы поставить мелкого предпринимателя на колени. Банкам было приказано пообещать заманчивые кредиты, но не успели на договорах высохнуть чернила, как процентные ставки взлетели вверх, и рынок оказался еще больше урезан. И вот бедняк наконец полностью разорен, банк забирает себе его бизнес, и когда придет время, очередь в газовые камеры будет на одного человека меньше.
Ричер посмотрел на него. Ничего не сказал.
– Поверь мне, – продолжал Боркен. – Именно так всемирное правительство заранее решает проблему избавления от трупов. Если сейчас задушить средний класс, впоследствии не понадобится так много концентрационных лагерей.
Ричер молча смотрел ему в глаза. Словно на источник яркого света. Толстые красные губы скривились в снисходительной усмешке.
– Говорю я тебе, мы опередили всех остальных, – уверенно заявил Боркен. – Мы первые увидели приближение всего этого. Для чего еще нужна Федеральная резервная система? Вот ключ ко всему. Америка – это нация, в основе которой лежит бизнес. Контролируя бизнес, можно контролировать все. А как контролировать бизнес? Для этого надо контролировать банки. А как контролировать банки? Вот тут-то и была создана эта долбанная Федеральная резервная система. Которая приказывает банкам, как именно те должны поступать. Вот в чем ключ. Всемирное правительство через Федеральную резервную систему контролирует всё. И мне довелось увидеть это в действии.
Он широко раскрыл тусклые, бесцветные глаза.
– Я видел, как поступили с моим отцом! – взвизгнул он. – Да упокоится его бедная душа. Федеральная резервная система его обанкротила.
Сделав над собой усилие, Ричер оторвал от Боркена взгляд. Пожал плечами, ни к кому не обращаясь. Ничего не сказал. Начал вспоминать последовательность томов, расставленных в дорогом книжном шкафу из красного дерева. История войн начиная от Древнего Китая через Италию эпохи Возрождения до Перл-Харбора. Ричер сосредоточился на том, что стал перечислять названия, слева направо, пытаясь устоять перед манящей харизмой Боркена.
– Мы настроены решительно, – продолжал тот. – Глядя на меня, ты, возможно, назовешь меня каким-то деспотом, насаждающим культ собственной личности, – не знаю, какой еще ярлык повесит на меня окружающий мир. Но это не так. Я хороший вождь, не буду этого отрицать. И очень вдохновенный. Если ты назовешь меня интеллигентным и проницательным, я тоже не стану с тобой спорить. Но на самом деле я мог бы обойтись без всех этих качеств. Моим людям не нужен дополнительный стимул. По сути дела, им не нужен вождь. Их надо обучить дисциплине, направить в нужную сторону, но пусть это тебя не обманывает. Я никого ни к чему не принуждаю. Не совершай ошибку, недооценивая их воли. Принимай в расчет их страстное желание перемен к лучшему.
Ричер молчал. Он по-прежнему был сосредоточен на исторических книгах, мысленно перебирая события декабря 1941 года, увиденные с точки зрения японцев.
– Мы здесь не преступники, – тем временем говорил Боркен. – Когда правительство сворачивает в сторону зла, именно лучшие из лучших выступают против него. Или ты полагаешь, что все мы должны вести себя как покорные бараны?
Ричер рискнул бросить на него один взгляд. Рискнул заговорить.
– А ты подошел слишком избирательно, – сказал он. – К тому, кого сюда приглашать, а кого – нет.
Боркен пожал плечами.
– Сходства притягиваются – таков закон природы, не так ли? Черным остается целая Африка. А здесь должны жить белые люди.
– А что насчет евреев-дантистов? – спросил Ричер. – Их место где?
Боркен снова пожал плечами.
– Это была ошибка. Лодер должен был дождаться, когда еврей уйдет. Но от ошибок никто не застрахован.
– Он должен был также дождаться, когда я уйду, – добавил Ричер.
Боркен кивнул.
– Полностью с тобой согласен. Для тебя так было бы значительно лучше. Однако Лодер поспешил, и вот ты среди нас.
– Только потому, что я белый?
– Поосторожнее! У белых осталось крайне мало драгоценных прав.
Ричер молча посмотрел на него. Обвел взглядом ярко освещенную комнату, наполненную ненавистью. Его передернуло.
– Я внимательно изучал тиранию, – снова заговорил Боркен. – И то, как с ней бороться. Первое правило заключается в том, что необходимо принять твердое решение – жить свободным или умереть, и держаться его до конца. Жить свободным или умереть. Второе правило – не вести себя как баран. Надо подняться во весь рост и оказать сопротивление. Для этого нужно изучать систему и учиться ненавидеть ее. И, наконец, надо действовать. Но как действовать? Храбрый человек сражается. Он наносит ответный удар, так?
Ричер пожал плечами. Ничего не сказал.
– Храбрый человек наносит ответный удар, – повторил Боркен. – Но человек, являющийся одновременно храбрым и умным, поступает иначе. Он наносит удар первым. Опережая противника. Он наносит удар там, где его никто не ждет. И именно этим мы занимаемся здесь. Мы наносим первый удар. Войну развязали не мы, но первый удар будет за нами. Мы нанесем его там, где его никто не ждет. И расстроим все планы противника.