– Продолжай.
– Дело в девушке.
– Гм… – Дин решил про себя, что ничто не испортит ему отпуск. Если Гордон будет нагонять на него тоску, значит, с Гордоном нужно будет видеться поменьше.
– Ее зовут Джевел Хадсон, – продолжил страдающий голос с кровати. – Всего лишь с год назад, думаю, она была «чистенькой». Жила тут, в Нью-Йорке, у нее бедная семья. Родители умерли, и теперь она живет со старой теткой. Понимаешь, как раз тогда, когда я с ней познакомился, из Франции стали возвращаться толпы народу, и я всего лишь радовался встречам и ходил на вечеринки, которые устраивали вновь прибывшие. Вот так все и началось, Фил: с радости от того, что снова всех вижу, ну а они были рады видеть меня.
– Головой надо было думать!
– Я знаю. – Гордон умолк, затем вяло продолжил: – Теперь я сам по себе, и, знаешь, Фил, я терпеть не могу быть бедным! А затем появилась эта проклятая девчонка. На какое-то время она вроде как влюбилась в меня, и так вышло, что мы все время с ней сталкивались то тут, то там, хотя я нисколько не собирался с ней путаться. Легко представить, чем я там у этих экспортеров занимался; само собой, я постоянно хотел от них уйти и заняться иллюстрациями для журналов – на этом можно кучу денег заработать.
– Так кто же тебе мешал? Надо на чем-то одном сосредоточиться, если хочешь чего-то добиться, – педантично заметил Дин.
– Да я пытался потихоньку, но мои работы еще сыроваты. У меня есть талант, Фил; я могу рисовать, но я не знаю, как надо. Мне бы поучиться в художественной школе, но не могу я себе этого позволить! Вот так вот… А неделю назад случился кризис. У меня как раз почти совсем кончились деньги, и тут-то за меня и взялась эта девка! Ей нужны деньги; говорит, что у меня будут неприятности, если она их не получит.
– И будут?
– Боюсь, что да. Одна из причин, почему я потерял работу, – она все время названивала мне в контору, и это стало для них последней каплей. Она уже даже приготовила письмо, чтобы отправить моим родным. Да, она меня крепко держит в руках, это точно! Я должен достать для нее денег.
Последовала неловкая пауза. Гордон лежал, не дыша, руки его сжались в кулаки.
– Я здорово влип, – продолжил он дрожащим голосом. – Я почти сошел с ума, Фил! Если бы я не знал, что ты едешь сюда, на восток, думаю, я бы покончил с собой! Прошу тебя, дай мне взаймы триста долларов!
Руки Дина, похлопывавшие его голые колени, вдруг успокоились, и странная неопределенность, повисшая между этими двумя людьми, превратилась в напряжение и натянутость.
Секунду спустя Гордон продолжил:
– Семью я уже выдоил до того, что мне стыдно у них попросить даже медный цент!
Дин молчал.
– Джевел сказала, что ей нужно двести долларов.
– Пошли ты ее!
– Да, было бы здорово, но у нее есть парочка писем, которые я написал ей спьяну… К сожалению, она не из тех, кто побоится дать делу ход, тут надеяться не на что.
На лице Дина показалось отвращение.
– Терпеть не могу таких баб. Держался бы ты от них подальше!
– Знаю, – устало согласился Гордон.
– Нужно видеть вещи такими, какие они есть. Если у тебя нет денег, надо работать и держаться от женщин подальше!
– Легко тебе говорить, – начал было Гордон, прищурившись. – У тебя-то ведь денег полно!
– Ни в коей мере! За моими расходами чертовски пристально следит моя семья. И если у меня и есть небольшая заначка, то это не значит, что я могу себе позволить ею злоупотреблять…
Он поднял штору и впустил в комнату еще больше солнечного света.
– Я вовсе не ханжа, богом клянусь, – неторопливо продолжил он. – Я знаю толк в удовольствиях – и всегда с радостью им предаюсь, особенно в отпуске, но ты… Ты в ужасной форме! Ты никогда так раньше не разговаривал! Ты будто банкрот – и в моральном плане, и в финансовом.
– Да ведь обычно одно недалеко от другого?
Дин с раздражением покачал головой:
– Вокруг тебя прямо какая-то аура, никак не пойму – что это? Будто зло какое-то…
– Это дух забот, бедности и бессонных ночей, – сказал Гордон, словно оправдываясь.
– Не знаю.
– Ну да, признаю, я нагоняю тоску. Я сам на себя тоску нагоняю! Но, боже мой, Фил, мне бы недельку отдохнуть, купить новый костюм, достать немного денег – и я снова стану прежним. Фил, я ведь рисую, как молния, и ты это знаешь. Но у меня почти всегда нет денег, чтобы купить себе приличные карандаши и бумагу, а еще я не могу рисовать, когда я вымотан, когда все из рук валится и я в безвыходном положении. Мне бы немного денег – я пару недель отдохну и возьмусь за дело.