Насколько я выяснил из литературы, ни одно из опубликованных сообщений не рассказывало о приеме ЛСД в одиночестве, тем более в таких суровых условиях физической изоляции. Я вспомнил Меморандум, принятый в начале пятидесятых годов в Национальном институте ментального здоровья, предостерегающий людей от приема ЛСД в одиночестве. В нем приводились подобные случаи приема ЛСД людьми, ставшими после этого параноиками. Они проходили через переживания, пытавшиеся поглотить их самих. Это было плохое предпрограммирование для моих намерений. Мне предстояло работать одному на свой собственный страх и риск. Я получил в помощь «свободного человека», который предупреждал все случайные вторжения в эксперимент. Пока он длился, никто не был допускался в лабораторию. За два следующих года я провел двадцать удачных экспериментов.
Эта серия была ограничена национальной программой против ЛСД, начавшейся в 1966 г. При новых законах работа не могла быть продолжена. В это время каждому исследователю предложили вернуть ЛСД в фирму «Сандоз» (что я и сделал).
Как я упомянул выше, у меня было много опасений относительно первого опыта. Прежде у меня было два путешествия с гидом. Я соприкоснулся со смертью и поэтому испытывал глубокое почтение к программам ниже уровней сознания, которые могли допустить летальный исход. Преодолев свой страх смерти, я боялся не телесной смерти, но проникновения в пространства, в которых я мог потерять консоль и из которых не смог бы выбраться. Другими словами, в то время мною владел скорее страх психоза, чем смерти.
Несмотря на эти колебания и страх, я, однако, принял 100 мкг и погрузился в бассейн. В первом опыте я посвятил большую часть времени разработке основного положения о том, как сделать будущие эксперименты более надежными и безопасными. Я провел около часа в бассейне, исследуя, будут ли продолжать работать мое сердце и легкие, если я покину тело. Я быстро выяснил, что если человек находится в приятном расслаблении, то под влиянием ЛСД его сердечная деятельность и дыхание становятся автоматическими и ему не надо беспокоиться об этом. Еще я скоро понял, что если сложить руки за шеей локтями в стороны, нет никакой опасности вывалиться из ванны. Я узнал также, что если человек поворачивается, наклоняется или откидывает голову слишком далеко назад, соль, попавшая в его глаза или нос, быстро возвращает его из любого состояния выхода из тела назад в ванну. Если и имелась какая-либо опасность при приеме ЛСД то должны будут активизироваться телесные программы «критической деятельности», так называемые программы «на выживание», и я, где бы ни находился, вернусь невредимым в ванну. Появилась уверенность в моей способности выжить и выполнить остальные эксперименты.
Таким образом я смог установить основное положение — имей уверенность, что тело продолжает выполнять свои функции, оставь его пока, и иди в другие пространства. В критическом случае ты вернешься в свое тело. После этих первоначальных установочных опытов я потерял свой страх перед проведением экспериментов в далеких мирах.
В прежних опытах в ванной без ЛСД я открыл, что хотя и не видел своего тела, я все же не терял ощущения его реальности. Способы отыскания своего тела представлялись иными, чем через видение и слышание.
Это происходит так же и с использованием ЛСД. В этом первом опыте я погрузился в ванну и выходил из нее пять или шесть раз в течение двенадцати часов, вновь получая подтверждения своего общего восприятия тела и увеличивая свое осознавание жизненных процессов. Задолго до этого я обнаружил так называемый эффект пузыря. Пока вода протекала через ванну, не существовало никаких проблем с уринацией. В ранних экспериментах в 1954-1958 годах я узнал, что если человек в целом ослабляет внимание к проблеме мочеиспускания, мочевой пузырь автоматически освобождается примерно каждые пятнадцать минут. Первое мочеиспускание, испытываемое в таких условиях, удивительно. Это чувство полного наслаждения истечением мочи после первоначальной реакции на освобождение от сдерживания, налагаемого цивилизацией. В конце концов человек даже не замечает опустошения мочевого пузыря. В то время, когда я проводил эти эксперименты, я находился на повышенной белковой диете и не имел никаких проблем с фекалиями. Я намеренно устранил из своей диеты углеводы и крахмал, чтобы сократить образование фекалий и газов. Прежние эксперименты в Калифорнийском технологическом институте во времена моего студенчества и изучения медицины показали, что высокая протеиновая диета дает телу много биологической энергии, которая используется при нахождении в ванной для работы мозга.