— Я мерзну, — поежилась Делия.
Травер снял с себя плащ и набросил ей на спину. Боганис по-прежнему смотрел по сторонам, пытаясь обнаружить какое-нибудь скоростное транспортное средство.
Они миновали лишь половину Северного Главного коридора, как Делия неожиданно призналась, что боль в ноге отступила.
Боганис откинул плащ, чтобы взглянуть на лодыжку. Но той просто не было, как не было и ступни. На их месте зияла пустота, и эта пустота быстро двигалась к колену.
Делия увидела, как исчезает ее нога, и с застывшими в глазах слезами взглянула на Боганиса. Охотник осторожно перехватил Делию на руки. Слезы беззвучно катились по их щекам. Травер отвернулся. Хуже всего было то, что никто ничего не мог сделать. Боганис — опытный охотник и лучший следопыт, который исходил вдоль и поперек весь Замок и не раз смотрел опасности в лицо, никогда не теряя при этом силы духа, — не мог сделать АБСОЛЮТНО ничего, когда самое дорогое, что у него было, — его Делия, — таяла у него на руках.
Последнее, что он увидел, — печальные глаза возлюбленной…
27
Беатриса надеялась встретить Аллана в клубе. После того как она пришла туда прямо из школы, где Аллан так и не появился, девочка позвонила к себе домой. Мама рассказала, в каком пугающем виде она нашла мальчика в ее комнате. Ей показалось, что с Алланом что-то произошло.
— Он не заболел? — спросила она у Беаты.
Беатрисе было трудно ответить на этот вопрос. Болен ли человек, если целыми днями он бродит по Сети? А вдруг то, что рассказывал Аллан, правда? Она ведь действительно видела странные песочные часы, да и Делия Добелл тогда…
Но в клуб Аллан так и не пришел. Когда Беата появилась в телевизионной комнате, там друг другу строили рожи Олли и Симон. Увидев девочку, они уставились на нее такими взглядами, будто видели ее первый раз в жизни.
— Привет, — поздоровался Олли.
— Э… привет, — промямлил Симон.
Беатриса и Мия все утро занимались своей внешностью. Беата даже пшикнулась новыми духами подруги. Они называются «Априко» и Мии, как говорила она сама, показались «настоящим чудом».
Девочка в классе попробовала сделать вид, что ничего не происходит, но это оказалось труднее, чем она предполагала. Все по отношению к ней вели себя совершенно не так, как обычно. Просто невероятно, как много значит косметика! Меняешься не только сама, но и все другие тоже меняются. Даже эти два лоботряса.
— И что, мне даже некуда сесть? — спросила Беатриса.
Олли и Симон тут же освободили место, сдвинувшись в самый угол дивана.
— Крепкие духи, а? — осмелился спросить Олли.
— Да, тебе стоит попробовать их на вкус. Кстати, ты когда-нибудь слышал о том, для чего нужны дезодоранты? — свысока заметила Беатриса.
— А куда подевался… этот твой… Аллан? — поинтересовался Симон.
Беатриса хлопнулась на диван:
— Откуда мне знать? Я похожа на учителя, с которым он остается на дополнительные занятия?
— Ну… Вы же всегда вместе.
— Вообще-то, ему действительно нужен такой учитель… э-э… для дополнительных занятий, — пробормотал Олли неожиданно тихо.
— А тебе нужен хирург… э-э… для пересадки мозгов, — передразнила его Беатриса.
Вошла Мия с двумя бутылками «колы» и, протянув подруге одну из них, уселась на диван рядом. Началась новая серия «Приключений Делии Добелл».
В кратком содержании предыдущей части показали злого шамана, мчащегося на маленьком мотоцикле, и задыхающегося Конроя, лежащего на земле. Делия Добелл стояла на коленях, склонившись над его лицом.
— Держись, Конрой, — говорила Делия. — Скоро придет Албан.
И вот началось продолжение.
В кадре деревня масаи.
Конрой лежит на самодельном прицепе, привязанном к мотоциклу веревкой.
— Мне надо назад, в шахту, — говорит Делия Добелл. — Там есть сыворотка, спасающая от змеиного яда.
Она садится на мотоцикл. Масаи помогают ей завести двигатель.
В кадре шахта.
В облаке пыли к ней мчится шаман на мотоцикле. На площадке перед подъемником лежит управляющий. Рядом с ним прекрасная секретарша, которая что-то держит в руке.
Лицо управляющего крупным планом. Остекленевшие глаза широко раскрыты. Изо рта выползает черный волосатый паук.
— Бр-р, — поежилась Мия.
— Да, надо хорошо пережевывать пищу, — невольно вырвалось у Беатрисы.