— Мы пригласим вас сюда в ближайшие пару дней, — пообещал Трамп, — и мы рассчитываем на вас в ряде ситуаций.
Некоторые из первых кадровых решений появились на следующий день, когда генеральным прокурором был назначен Джефф Сешнс (вычеркиваем Джулиани), советником по национальной безопасности — Майк Флинн (вознаграждая его неустанную службу во время предвыборной кампании) и директором ЦРУ — Майк Помпео. (Через несколько недель после объявления о назначении Флинна Генри Киссинджер сказал мне, что он уйдет в отставку в течение года. Хотя он не мог знать, что должно было произойти, Киссинджер отчетливо видел, что Флинн оказался не на своем месте). Шли дни, все больше членов Кабинета и высокопоставленных чиновников Белого дома появлялись публично, в том числе 23 ноября губернатор Южной Каролины Никки Хейли в качестве посла в ООН в ранге члена Кабинета — странный шаг, учитывая, что даже сам госсекретарь еще не был выбран. У Хейли не было квалификации для этой работы, но для человека с президентскими амбициями было идеально поставить галочку в графе “внешняя политика” в своем предвыборном резюме. В ранге члена кабинета или нет, посол в ООН был частью государства, и последовательную внешнюю политику США может иметь только госсекретарь. Вот вам и Трамп, который выбирал подчиненных для формирования государственного микрокосма, даже не имея на примете госсекретаря. По определению, впереди были проблемы, особенно когда я услышал от сотрудника Хейли, что ее-то Трамп и считал госсекретарем. Хейли, по словам ее сотрудника, отклонила предложение из-за отсутствия опыта, который она, очевидно, надеялась приобрести в качестве посла в ООН.
Джаред Кушнер, с которым Пол Манафорт познакомил меня во время предвыборной кампании, позвонил мне на День благодарения. Он заверил меня, что я “все еще очень востребован” на пост госсекретаря, и “в целом ряде различных контекстов. Дональд — ваш большой поклонник, как и все мы”. Тем временем «Нью-Йорк Пост» сообщила о принятии решений в Ма-р-а-Лаго на День благодарения, цитируя один источник: “Дональд ходил и спрашивал всех, кого мог, о том, кто должен быть его госсекретарем. Было много критики в адрес Ромни, и многим людям нравился Руди. Есть также много людей, выступающих за Джона Болтона”. Я знал, что должен был усерднее работать в начальной школе Мар-а-Лаго! Конечно, я был благодарен за значительную поддержку, которую я имел среди произраильски настроенных американцев (как евреев, так и евангелистов), сторонников второй поправки, американцев кубинского происхождения, венесуэльцев, тайваньцев и консерваторов в целом. Многие люди звонили Трампу и его советникам от моего имени, в рамках почтенного процесса лоббирования транзита.
Разраставшийся транзитный бардак все больше отражал не только организационные неудачи, но и основной стиль принятия решений Трампом. Чарльз Краутхаммер, его резкий критик, сказал мне, что ранее он ошибался, характеризуя поведение Трампа как поведение одиннадцатилетнего мальчика.
— Я прибавил ему десять лет, — заметил Краутхаммер — Он как годовалый ребенок. Все рассматривается через призму того, приносит ли это пользу Дональду Трампу.
Именно так процесс подбора персонала выглядел со стороны. Как сказал мне один республиканский стратег, лучший способ стать госсекретарем — “попытаться остаться последним, кто останется в списке”.
Избранный вице-президент Пенс позвонил мне 29 ноября, чтобы попросить о встрече в Вашингтоне на следующий день. Я знал Пенса по его работе в Комитете Палаты представителей по иностранным делам. Он был твердым сторонником сильной политики национальной безопасности. Мы легко поговорили о ряде вопросов внешней и оборонной политики, но я был поражен, когда он сказал о Госдепартаменте: “Я бы не назвал это решение неизбежным”. Учитывая последующие сообщения прессы о том, что Джулиани снял свою кандидатуру на пост госсекретаря примерно в то время, возможно, весь процесс отбора на госдепартамент нужно было начинать сначала. Почти наверняка беспрецедентное развитие событий, так далеко зашедшее за время транзита.
Когда я прибыл в офис транзитной команды на следующий день, член палаты представителей Джеб Хенсарлинг уходил после встречи с Пенсом. Сообщалось, что Хенсарлинг был настолько уверен в том, что ему достанется пост главы казначейства, что уже дал своим сотрудникам указание начать планирование. То, что его не назвали, совпало с открытием члена палаты представителей Кэти Мак Моррис Роджерс о том, что министром внутренних дел будет не она (после того, как ей пообещали этот пост), а также с тем, что бывший сенатор Скотт Браун узнал, что он не станет министром по делам ветеранов. Картина была ясной. У нас с Пенсом состоялась дружеская получасовая беседа, в ходе которой я процитировал (как неоднократно цитировал Трампу), знаменитое высказывание Ачесона, когда его спросили, почему у него и президента Трумэна были такие превосходные рабочие отношения: “Я никогда не забывал, кто был президентом, а кто госсекретарем. И он тоже.”