Услышав этот рассказ, я вновь поразился мудрости мистера Олдриджа, и убедился, что мое первое впечатление о нем не было ошибочным.
— Мистер Олдридж даже сделал мне предложение после, — зардевшись румянцем, поделилась миссис Фостер. — Но я отказала.
— Почему?! — в нескрываемом негодовании вспыхнул я.
— Это было бы нечестно по отношению к такому достойному человеку, ведь мое сердце уже принадлежало другому.
— Этому..! — возмутился я, догадавшись, что она говорила о Гарме.
Я задался вопросом, какое чувство влечет очаровательную миссис Фостер к этому старому дряхлому псу, Гарму — влюбленность или любовь. Ведь между этими понятиями есть принципиальная разница. Влюбленность — это луч света, направленный на человека, охваченного ею, который ослепляет и не дает видеть недостатки возлюбленного ясно; Любовь же — это луч света, исходящий от человека, который помогает рассеять мрак в чужой душе и отыскать в ней сокрытые драгоценности.
Глава 12. Книжный магазин мистера Олдриджа
Соединенные Штаты Америки, штат Пенсильвания, Централия.
Октябрь, 1961 г.
Наступил октябрь. Воздух стал по-осеннему прохладным. Деревья начали сбрасывать листву. Ежедневно моросил дождь.
Погода удручала. Первую неделю октября я почти не покидал дома. Каждый день я спрашивал Хелену, есть ли известия об отце, но неизменно получал отрицательный ответ. Я впал в уныние и даже потерял интерес к пишущей машинке, остановившись на том, что перепечатал двенадцать страниц рукописи.
Большую часть времени я проводил в кровати: иногда дремал, иногда размышлял, глядя в пожелтевший от сырости потолок. Особняк Дальберг-Актонов отражал сущность самого семейства — показной декорум, внешняя презентабельность, однако гниль и разруха внутри.
Я часто думал о Мэри и удивлялся, как одна мимолетная встреча смогла произвести такое сильное впечатление. У меня возникло непреодолимое желание повидать Мэри вновь.
Необходимо было найти благопристойный повод, чтобы отправиться в книжную лавку. Хелена не отказывала мне в карманных деньгах, поэтому я мог бы раз в три-четыре дня покупать новую книгу и, благодаря этому, регулярно видеться с Мэри. Но подобные короткие встречи не могли бы удовлетворить меня, кроме того, частая трата денег на книги вызвала бы недоумение Хелены, принимая во внимание, что в комнате отца был книжный шкаф, и у нее в спальне — внушительная библиотека, где я мог бы брать литературу даром.
После некоторого раздумья, я придумал план получше. Я поделился своим замыслом с Марком и он, уличив мои намерения, охотно одолжил мне свою завидную джинсовку. Надев ее, я, довольный собою, гордо расправил плечи. Собравшись с духом, я отправился в магазин мистера Олдриджа.
С небывалой уверенностью я преодолел полмили по Локаст-авеню, но, лишь свернул на Сентр-стрит, мгновенно сбавил шаг, и моя решительность улетучилась. Завидев в десяти ярдах знакомые витрины, я ментально съежился; биение сердца участилось, и я чуть не поворотил назад. В следующее же мгновенье мне стало стыдно за свое малодушие.
— Я отважился проделать такой путь из Филадельфии в Централию, а сейчас струсил! Это нелепо! — Подтрунил я над собой.
Я приободрился, сделал глубокий вдох и вошел в зеленую дверь.
Я испугался звона колокольчика над головой, который обратил на входную дверь взгляды мистера Олдриджа и Мэри, которая по обыкновению сидела у окна с книгой. Мы встретились глазами. Ее взор был пустым и отстраненным. Лицо выражало полное безразличие ко мне, и мое появление в магазине не произвело на нее никакого впечатления, лишь на пару секунд вернуло в прозаическую реальность, оторвав от увлекательного чтения.
Колокольчик замолк, и в магазине вновь воцарилась, потревоженная мною, тишина. Кроме старика и девочки в лавке никого не было, и самым завораживающим событием в этом унылом месте был танец пылинок под прожекторами солнечных лучей.
Мистер Олдридж посмотрел на меня с интересом:
— Чем могу помочь, юноша? — спросил он.
Не мешкая, я подошел к прилавку и протянул ему ладонь для рукопожатия. Я заговорил уверенно, тоном, не терпящим возражений, так, что чванный старик поначалу растерялся. Внутри я весь трепетал от страха, но маскировал это напускной бравадой.
— Приветствую, мистер Олдридж! В прошлый раз вы не дали мне должным образом представиться. Я — Томас Бауэр, сын Пола Бауэра, управляющего угольной компанией Dalberg-Acton Coal, и пасынок Хелены Дальберг-Актон, — со всем присущим мне честолюбием отчеканил я.