При упоминании об ужине, у меня заурчало в животе.
— Я рада, что ты приехал, Томас, — улыбнулась Хелена, — Доброй ночи.
История шрама на ее лице была мне еще не известна, но я был уверен, что, несмотря на этот изъян, Хелена не была обделена мужским вниманием. Она обладала настолько пленительной красотой, что ничто не могло ее перечеркнуть. Подлинная женственность читалась во всех ее телодвижениях. Ее бархатистый голос ласкал слух и касался самого сердца, а нежная улыбка, проскальзывающая украдкой на губах, бесповоротно очаровывала. У нее был особый талант — она могла говорить о чем угодно, жаловаться на предательство мужа или обвинять прислугу в слабоумии, но какое бы слово не исходило из ее уст, звучало оно прекраснее любой симфонии Моцарта.
Глава 4. Комната отца
Соединенные Штаты Америки, штат Пенсильвания, Централия, Фаргейн-стрит, дом 49.
Сентябрь, 1961 г.
Мы поднялись на второй этаж по винтовой монолитной лестнице. Миссис Фостер провела меня в комнату моего отца. Я оглянулся. То была угловая комната, уютная, прибранная, средних размеров. В ней не было ничего лишнего: полуторная кровать и одинокое кресло напротив нее, книжный стеллаж, шкаф для одежды и письменный стол, стоявший у окна, выходившего на задний дворик.
Я бросил взгляд на стол и увидел коробку с логотипом IBM. Миссис Фостер принялась менять постельное белье, а я тем временем кинулся смотреть подарок. Открыв коробку, я пришел в восторг. Внутри была IBM Selectric в красном цвете — электромеханическая пишущая машина, которая только вышла в продажу летом того года. Я узнал о ней из статьи в выпуске от первого августа газеты New York Times, которая назвала ее «чудом офисной техники». Тогда я еще не знал, что спустя сорок четыре года, ровно над такой же машинкой застрелится мой современник, писатель Хантер Томпсон, а Чарльз Буковски посвятит ей следующие строки:
Когда мне кажется,
что я растрачиваю попусту все мои
суждения
Когда возраст
вонзается в меня, как лезвие
Когда хочется выпрыгнуть из окна
в два часа ночи
со второго этажа
Эта машина
Эта удивительная машина
Ограждает меня от всего этого
[when I feel
the total waste of all my
judgments
when I feel
age like the blade of death
when I feel
like jumping out of the window
at 2 a.m
from two floors up
this machine
this amazing machine
stands between me
and that
Чарльз Буковски, поэма «IBM Selectric»]
У IBM Selectric был инновационный принцип действия. Вместо системы рычагов, к которым крепились отдельные литеры, здесь использовался металлический шар размером с мяч для гольфа, на поверхности которого было размещено 88 печатных знаков, и, при нажатии на клавишу, он, перед ударом по чернильной ленте, поворачивался нужной стороной. Шарики были сменными, что позволяло использовать разные шрифты и гарнитуры в одном документе. Внутри машинки стоял шар со шрифтом Courier. Я нашел несколько упаковок дополнительных шариков с гарнитурами Advocate, Bookface Academic, Delegate, Orator и Pica, а также курсивным Courier.
Я всегда мечтал о печатной машинке. До изобретения компьютера, пишущая машина была неотъемлемым атрибутом писателя. Марк Твен первым стал использовать печатную машинку в литературных целях и работал на массивной «Пишущей машине Шоулза и Глиддена», которую выпускала оружейная фирма Remington. У этого устройства была ножная педаль для перевода каретки на новую строку, и внешне оно напоминало швейную машинку. Агата Кристи, Джордж Оруэлл и Говард Лавкрафт позже тоже отдавали предпочтение Ремингтону, но уже более компактным моделям. Джек Керуак, Рэй Брэдбери, Вирджиния Вулф, а также сценарист Орсон Уэллс набирали свои тексты на Ундервуде. А Папа Хэм и вовсе сменил множество машинок, среди которых были Corona моделей №3 и №4, Ундервуд, Halda и Royal Quiet Deluxe.
У кровати стоял мой маленький чемодан. С собой я взял немного вещей: пару свитеров, еще одни брюки, на смену тем, что были на мне, носки и белье. Не то чтобы я планировал оставаться в доме Дальберг-Актонов ненадолго, напротив, я надеялся задержаться настолько, насколько это было необходимо для завершения моего предприятия (о котором читатель узнает позже), просто этот скромный набор одежды составлял почти весь мой гардероб.